Во сне гигантский месяц видел я. Беспечный, как дитя, как девочка, невинный Он, добродушную насмешку затая, Следил игру теней на площади пустынной. И показалось
Стихотворения поэта Садовской Борис Александрович
Старший поднялся на лодке: Сходни народом кипят, Лица радушны и кротки, Зол и нерадостен взгляд. Средний, угрюмый, как филин, Руки сложил на груди. Берег
Мне ничего не надо. Поздно мне ворожить. В жизни моя награда. Боже, позволь мне жить. Тебе ли угодно было Венец обесславить мой, Черных ли
Люблю я, утомясь обедом, На кресле ждать под серым пледом, Чтоб по обоям голубым Вечерний заструился дым. Медовой, липкою дремотой Ласкает сумрак мне глаза,
Не любовь ли нас с тобою В санках уличных несла В час, когда под синей мглою Старая Москва спала? Не крылатый ли возница Гнал
Страшно жить без самовара: Жизнь пустая беспредельна, Мир колышется бесцельно, На земле тоска и мара. Оставляю без сознанья Бред любви и книжный ворох, Слыша
Чужой и милый! Ты кипел недолго, Из бака налитый слугою номерным, Но я любил тебя как бы из чувства долга И ты мне сделался
Когда застынут берега И месяц встанет величавый, Иду в туманные луга, Где никнут млеющие травы, Где бродят трепетные сны, Мелькают призрачные лики, И там,
Лежу одинокий на ворохе желтой соломы. Во взоре потухшем и в мыслях бессильная вялость. Весеннее небо! призывы твои мне знакомы, Но странная тело мое
Твой взор – вечерняя истома. Твой голос – нежная свирель. Ты из семейного альбома В прозрачных красках акварель. На серо-матовой странице Рисую тонкие черты:
Еще в небесном царстве рано. Не пел петух у входа в рай. Едва выходит из тумана Христовой ризы алый край. У розовеющего луга Очнувшись,
Сэр, мне грустно чрезвычайно, Что в один из Ваших дней Не попали Вы случайно В монастырский наш музей. Вы б увидели, как время Ход
Тебя я встретил в блеске бала. В калейдоскопе пошлых лиц Лампадой трепетной мерцала Живая тень твоих ресниц. Из пышных перьев опахало, В руках и
Смотрю и слушаю вокруг. Сбежал в овраг. Вздымаюсь бодро. С березы свесился паук, Полет стрижей пророчит ведро. Где над провалами кусты Взнеслись в огне
Печальная сова, Одинокая сова Плачет в башне над могилой В час вечерний, в час унылый, В час, когда растет трава. Ослепшие цветы, Помертвелые цветы
Как ты пленил меня небрежною отвагой, Суровый юноша в бобрах, со шпагой. Заря пылала, щеки пламенели. Ты помнишь: пир шумел, цыгане пели? Вчера на
Страшней всего последний каждый миг: Он жизнь ударом делит на две бездны. Возник, упал, упал, и вновь возник, И вновь вознес над миром меч
К тебе, фонарному лучу, К тебе стремлюсь, тебя хочу! В сырой осенней полумгле Ты не забыл светить земле. Ушла надменная луна, Лазурь бездушная темна.
Бежал я материнской ласки, Чуждался я забот отца, Почуяв в первой детской сказке Весь ужас ночи и конца. И вот, измученный калека, К могиле
Царица желтых роз и золотистых пчел, В лугах полуденных расцветшая под солнцем, Струи медовых кос я сам тебе заплел, Украсив их концы червонцем. Вот