К воспоминаньям пригвожденный Бессонницей моих ночей, Я вижу льдистый блеск очей И яд улыбки принужденной: В душе, до срока охлажденной, Вскипает радостный ручей. Поющим
Стихотворения поэта Садовской Борис Александрович
Верни меня к истокам дней моих. Я проклял путь соблазна и порока. Многообразный мир вдали затих, Лишь колокол взывает одиноко. И в сердце разгорается
Знакомый ресторанный гул, Гирлянды ламп и скрипок говор. Лакей, сгибаясь, ставит стул, Промчался в кухню белый повар. Гляжу, как прыгают смычки В руках малиновых
Есть особый пряный запах В лунном оклике совы, В сонных крыльях, в мягких лапах, В буро-серых пестрых крапах, В позе вещей головы. Ночи верная
Каминных отблесков узор На ткани пестрой шторы, Часов бесстрастный разговор, Знакомых стен узоры. Поет усталый самовар. На полках дремлют книги. За шторой – стынет
Так Вышний повелел хозяин, Чтоб были по своим грехам Социалистом первым Каин И первым демократам Хам.
Уж поезд, обогнув вокзал, Шипел и ждал, как змей, крылатый, Когда застенчивая в зал Походкой скромною взошла ты. Улыбки свежей серебро В румяных розах
Не говори мне о Шекспире, Я верю: у тебя талант, И ты на умственном турнире Искуснее самой Жорж-Занд. Но красотой родной и новой Передо
Барон гулял по Невскому. Барон Отменно выбрит и одет отлично. От котелка до серых панталон На нем изящно все и все прилично. Зеленый галстух
В нечистом небе бесятся стрижи. Тускнеют лица под налетом пыли. Бесстыдно голосят автомобили. Душа, очнись и время сторожи! Пусть прошлое уходит: не тужи. О
Дышат ландыши весной, Смерть танцует под сосной. Плещут весла в гавани, Смерть танцует в саване. Собрался, голубчик, плыть, Да меня забыл спросить. Волею-неволею, Ехать
Ты рассыпаешься на тысячи мгновений, Созвучий, слов и дум. Душе младенческой твой африканский гений Опасен как самум. Понятно, чьим огнем твой освящен треножник, Когда
Жизни твоей восхитительный сон Детская память навек сохранила. Что же так тянет к тебе, Робинзон, В чем твоя тайная прелесть и сила? В белый
Зимой, в мороз сухой и жгучий, Разрыв лопатами сугроб И ельник разбросав колючий, В могилу мой спустили гроб. Попы меня благословили Лежать в земле
К тополям плывут белесые туманы, По полям спешат смоленские уланы. Впереди начальники седые, Позади солдатики младые. Проскакали свежими бороздами, Распугали ворон с дроздами. За
Карликов бесстыжих злобная порода Из ущелий адских вызывает сны. В этих снах томится полночь без восхода, Смерть без воскресенья, осень без весны. Все они
Луна, моя луна! Который раз Любуюсь я тобой в заветный час! Но в эту ночь мы встретились с тобой В стране чужой, прекрасной, но
Давно ли, радостный, беспечный нетопырь, В прозрачных сумерках взвиваясь над лугами, Я мчался при луне в нагорный монастырь И в башне у часов скользил,
Они у короля в палатах Как два приятеля живут: Рассудок, разжиревший шут В мишурных блесках и заплатах, И Время, старый чародей: Из рукавов одежды
Анне Ахматовой Прекрасен поздний час в собачьем душном крове, Когда весь в фонарях чертог сиять готов, Когда пред зеркалом Кузмин подводит брови, И семенит