Стихотворения поэта Шефнер Вадим Сергеевич

Сторож

От домика осталась печка, Да черная труба над ней, Да сиротливое крылечко Из грубо тесанных камней. Двор зарастает дикой мятой, А все же на

Легки они, и участь их легка

Легки они, и участь их легка, Тревоги нет в полете молчаливом,- Как мотыльки на пламя, облака Летели к солнцу над заливом. Как лепестки неведомых

Спросил у памяти

Стоит ли былое вспоминать, Брать его в дорогу, в дальний путь?.. Все равно — упавших не поднять, Все равно — ушедших не вернуть. И

Вечные бури

Это северный ветер, ломающий старые вязы, Как большой вентилятор, гудит за окошком моим, Через море в тревоге шагает маяк одноглазый, Чернокрылые тучи, как вороны,

Весенний дождь

Дождя серебряные молоточки Весеннюю выстукивают землю, Как миллион веселых докторов. И мир им отвечают: «Я здоров!»

Воин

Заплакала и встала у порога, А воин, сев на черного коня, Промолвил тихо: «Далека дорога, Но я вернусь. Не забывай меня.» Минуя поражения и

Удача

Под Кирка-Муола ударил снаряд В штабную землянку полка. Отрыли нас. Мертвыми трое лежат, А я лишь контужен слегка. Удача. С тех пор я живу

Банальная песенка

Когда сюда входила ты, То на оранжевых обоях, Как в поле, синие цветы Цвели в те дни для нас обоих. Но ныне облик их

Хорошо и привольно на свете

Хорошо и привольно на свете, Только мало мне жизни одной. Ожидай через пару столетий Вот на этой полянке лесной. Выйду я, молодой и пригожий,

Обида

Природа неслышно уходит от нас. Уходит, как девочка с праздника взрослых. Уходит. Никто ей вдогонку не послан. Стыдливо и молча уходит от нас. Оставив

Снимая тела и конечности

Снимая тела и конечности, И лица недобрых и добрых, У всепобеждающей вечности Мгновенья ворует фотограф. Ты здесь посерьезнел, осунулся, Но там, словно в утренней

Над собой умей смеяться

Над собой умей смеяться В грохоте и в тишине, Без друзей и декораций, Сам с собой наедине. Не над кем-то, не над чем-то, Не

Разлука

Ударит осколок под левый сосок, Трава заалеет во рву… Я пальцы изрежу о стебли осок, С минуту еще проживу. Раскрутится фильм небывалой длины. Заснятый

Счастливый экспресс

Свое отработав, уходит кочующий гром — И мокрые звезды дрожат за оконным стеклом. И отсветы неба мерцают на березняке, И каждый листок — будто

Размышления о стихах

Стихи — не пряник и не кнут, И не учебное пособие; Они не сеют и не жнут — У них задание особое. Они от

Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена

Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена, Для деревьев названья придумали мы, дровосеки, Но не знает весна, что она и взаправду весна, И,

Острова воспоминаний

В бесконечном океане Пролегает курс прямой. Острова Воспоминаний Остаются за кормой. Там дворцы и колоннады, Там в цветы воплощены Все минувшие услады И несбывшиеся

Скромность

Мы взглядом простор окинем, Взойдя на бархан крутой. Весною цветет пустыня, Казавшаяся пустой. Растенья-эфемериды Так рады, выйдя на свет,- Для грусти и для обиды

Инфляция слова

Романтика, кто ты? Неужто Опущен таинственный флаг?.. Усталое слово — кормушка, Банальности фирменный знак. Ты храбрых водила в разведку, Во гневе вздымала копье —

Орфей

Глядя в будущий век, так тревожно ты, сердце, не бейся: Ты умрешь, но любовь на Земле никогда не умрет. За своей Эвридикой, погибшей в

Переулок памяти

Есть в городе памяти много домов, Широкие улицы тянутся вдаль, Высокие статуи на площадях Стоят — и сквозь сон улыбаются мне. Есть в городе

Наследственность

Нас не обманешь божьим раем: Бессмертья нет,- мы это знаем. Но все ль развеется в былом? Наследственность бессмертной птицей Влюбленным на плечи садится И

Анкета

Детство как прошло твое? С кем тебе дружилось? — Ангелье и чертовье Надо мной кружилось. Слушал каждый их совет, Да не все я понял

Пятое

Любовь — это пятое время суток,- Не вечер, не ночь, не день и не утро. Придешь ты — и солнце сияет в полночь, Уйдешь

Счастье

Идем за надеждою вслед, За древней скрипучей арбою… А счастье не там, где нас нет, А там, где мы рядом с тобою. В судьбу

Пусть ржут метафорические кони

Пусть ржут метафорические кони, Поет стрела, летя издалека. Я знаю сам, что жизнь — как на ладони Та линия — ясна и коротка. Не

Дом культуры

Вот здесь, в этом Доме культуры Был госпиталь в сорок втором. Мой друг, исхудалый и хмурый, Лежал в полумраке сыром. Коптилочки в зале мигали,

Средний возраст

А где-то там, куда нам не вернуться В далеком детстве, в юности, вдали, — По-прежнему ревнуют, и смеются, И верят, что прибудут корабли. У

Два человека

Твое несчастье в том, что ты не знал беды, Легки твои пути, легки твои труды. Пусть говорят слепцы: тебе во всем везет, — Но

На пенсии

Парикмахер пехотный Пристрастился к вину. Он не очень охотно Вспоминает войну. А гордиться он вправе, И заслужен покой, — Только боже избави От работы

А в старом парке листья жгут

А в старом парке листья жгут, Он в сизой дымке весь. Там листья жгут и счастья ждут, Как будто счастье есть. Но счастье выпито

На станции гудели паровозы

На станции гудели паровозы, Скрипели у колодцев журавли, И алые, торжественные розы За пыльными оградами цвели. Mы у реки встречались вечерами, Мы уходили в

Я сожалею, что и ты

Я сожалею, что и ты Когда-нибудь уйдешь навеки Из мира, где растут цветы И в берега стучатся реки. Вставать не будешь по утрам И,

Праздник на Елагином острове

Ракеты взлетают над лугом, Над парком летят наугад. Смотри, с каким детским испугом За ними деревья следят. Как будто сегодня не праздник, И новый

На осеннем рассвете

На осеннем рассвете в туман ковыляет дорога, Оловянные лужи мерцают у дачных оград, Над опавшей осиной мигает звезда-недотрога, И на темных кустах полотенца тумана

Льдина

Льдина — хрупкая старуха — Будет морю отдана. Под ее зеркальным брюхом Ходит гулкая волна. Все худеет, все худеет, Стала скучной и больной. А

На миг оглянуться

На миг оглянуться — А что там у нас за спиной? Там ласточки вьются Над старой кирпичной стеной, Там детские ссоры, Счастливейших дней череда,

Вещи

Умирает владелец, но вещи его остаются, Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды. В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются

Память о сорок первом

О, рассвет после ночи бессонной, И трава в оловянной росе, И шлагбаум, как нож, занесенный Над шершавою шеей шоссе!.. Мы шагаем — и головы

Путь капли по стеклу и путь огня в лесу

Путь капли по стеклу и путь огня в лесу, Путь падающих звезд в душе своей несу, Путь горного ручья, бегущего к реке, И тихий

Старый журавль

Покинув заморское великолепье — Оазисы, пальмы и зной, Трубят журавли над весеннею степью И клином летят надо мной. Они утомились, они отощали За этот

Наследующий землю

Воспеваем всякий транспорт, Едущих на нем и в нем, И романтикой пространства Нынче век заворожен. Но пока летаем, ездим И других зовем в полет,

Городской сад

Осенний дождь — вторые сутки кряду, И, заключенный в правильный квадрат, То мечется и рвется за ограду, То молчаливо облетает сад. Среди высоких городских

Миг

Не привыкайте к чудесам — Дивитесь им, дивитесь! Не привыкайте к небесам, Глазами к ним тянитесь. Приглядывайтесь к облакам, Прислушивайтесь к птицам, Прикладывайтесь к

Бочка

Надежды громоздкую бочку Катил я с давнишней поры На эту найвысшую точку Вот этой высокой горы. Все было — сомненья, страданья, И зной, и

Учебные тревоги

Сегодня памятна немногим Та довоенная игра: Сигнал химической тревоги Звучал со школьного двора. Противогазы надевали И шли, выравнивая шаг, И стеклышки отпотевали, И кровь

С годами

Как будто и глаза похуже, Но все ясней за годом год В своем стоцветном всеоружье Земля передо мной встает. Она встает, в глаза мне

Электронная сказка

Скромная звезда печали Смотрится в мое окно. Все, о чем мы умолчали, — Все ей ведомо давно. Все, чем это сердце бьется, Все, о

Гордыня

Над пустотою нависая криво, Вцепясь корнями в трещины камней, Стоит сосна у самого обрыва, Не зная, что стоять недолго ей. Ее давно держать устали

Чем дальше в будущее входим

Чем дальше в будущее входим, Тем больше прошлым дорожим, И в старом красоту находим, Хоть новому принадлежим. Но, как веревочка ни вьется, Добру вовеки