Памяти матери моей Марии Ермолаевны Есть ли что чудесней Жигулей хребтов! А какие песни С барок и плотов! А какие сказы Ходят с голытьбой!
Стихотворения поэта Ширяевец Александр Васильевич
Всю ночь, как призрак белый, Пустившись в дикий пляс, Метель в полях шумела, Куда-то вдаль неслась… И прилетала снова На крыльях из парчи, —
В. С. Миролюбову Я из Города — из плена К вам приду И на травы, и на сено Упаду! Загляжусь, как васильковый Лен цветет.
Разгульны взлеты русского мазка! Былого ветра песня заярила! Сибирь сгубив Кольцо и Ермака, Русь Суриковым щедро одарила. Пусть выродки сопят у заграниц, Сын Красноярска
Вот снова я мальчишка озорной, Вино весеннее глотаю жадно, И мать с отцом беседуют со мной Под песни Волги — девушки нарядной. Хрустальные, сверкающие
От сохи Микулы, Полевой межи, Унесло парнишку В Город — царство лжи… Силы удалые Загубил я там, Верить разучился Огневым мечтам… И теперь так
На кургане, в шапке-зорнице Стенька встал разгульно-смел, Молодецкую он вольницу Кликал, звонницей гудел: — Гей-эй-эй!.. Собирайся-ка, голь перекатная, Шалый сброд! Будут гульбища, подвиги ратные,
Посвящаю Грише Фирсову Что нам живется скверно, Друзья, сомненья нет, Об этом уж наверно Узнал весь белый свет. Но в виде утешенья Нам счастье
Русь сермяжная, родимая, твои песни — лепота! Соловьи смолкают, слушая, стихнут вешние ручьи! Не согнет тебя, любимая, никакая маета, Доколь ронишь лалы, жемчуги —
Николаю Клюеву Говорил ты мне, что мало у меня удалых строк: Удаль в городе пропала, — замотался паренек… А как девица-царевна, светом ласковых очей,
Щупал девок я, ластился к бабам, Матершинничал в три этажа. Повлекут по загробным ухабам, Чтоб поджарить меня, как стрижа. Заартачившись у сковородки, Завоплю я,
— «Аль весь век носить онучи! Срам!.. И девки не глядят!» И пошел он в лес дремучий Поискать заветный клад. — «Чай, недаром молвят
Что там носитесь С Джиокондами, Да с Роландами, Да с Мадоннами, Хороводитесь У чужих морей, В чужой славушке Зябко греетесь! — Али нет у
О, сколько их, просящих хлеба На тротуарах, папертях! Зачем вас осудило небо Влачиться у нужды в когтях! Или к молитвам вашим глухо, Или не
Давно-давно на подвиг славный Богатыри не мчатся вскачь, И горше плача Ярославны Твой заглушенный тихий плач… Не злым врагом, не в поле ратном Твой
Тополя, словно стража улиц лунных, пустынных, Замечтались и тихо шелестят в полусне… Ваши милые руки в браслетах старинных Мне упали на плечи, но невесело
Давно-давно умолк Сумбеки Великий плач, а ты — цела. И будешь ты грустить вовеки О тех, кого пережила. Не о Сумбеки ли прибоем Поет
За Русью-молодицей Бегут два паренька: — Ну, что же, озорница, Кому твоя рука? — Не я ли ражий, бравый, С червонцами мошна, — Пойдем
Никогда старина не загаснет: Слишком русское сердце мое. Позабуду ли песни на Клязьме! Как я мчался с тяжелым копьем. Разгорается удаль Добрыни! Звяк железный
На чужбине невеселой Эти песни я пою. Через горы, через долы Вижу родину свою: Жегули в обновах вешних, Волга… Улица села… В церковь, солнышка