В. П. Некрасову Чего ты снишься каждый день, Зачем ты душу мне тревожишь? Мой самый близкий из людей, Обнять которого не можешь. Зачем приходишь
Стихотворения поэта Шпаликов Геннадий Федорович
Друг мой, я очень и очень болен, Я-то знаю (и ты) откуда взялась эта боль! Жизнь крахмальна,- поступим крамольно И лекарством войдем в алкоголь!
Мимозу продают у магазина, Голуби в небе — не знаю чьи, И радужно сияют от бензина Лиловые московские ручьи. Апрель 1956
В желтых липах спрятан вечер, Сумерки спокойно сини, Город тих и обесцвечен, Город стынет. Тротуары, тротуары Шелестят сухой листвою, Город старый, очень старый Под
Хоронят писателей мертвых, Живые идут в коридор. Служителей бойкие метлы Сметают иголки и сор. Мне дух панихид неприятен, Я в окна спокойно гляжу И
На меня надвигается По реке битый лед. На реке навигация, На реке пароход. Пароход белый-беленький, Дым над красной трубой. Мы по палубе бегали —
Далеко ли, близко Прежние года, Девичьи записки, Снов белиберда. Что-то мне не спится, Одному в ночи — Пьяных-то в столице! Даром, москвичи. Мысли торопливо
Марианне Вертинской Выпей со мной, Марьяна, Из моего стакана. Пусть тебе снится Светлая Ницца И заграница, Марьяна. Кошки на мягких лапах, Твой знаменитый папа.
Такой туман, и мост исчез. Рукой прохожего узнаешь через дождь, Когда над незнакомою рекой По незнакомой улице идешь. Все незнакомо, все переменилось, А час
Сегодня пьем Опять втроем, Вчера втроем, Позавчера — Все вечера Втроем. Четвертый был, Но он забыл, Как пел и пил. Ему плевать, Ушел вчера,
Я со псом разговаривал ночью, Объясняясь,- наедине,- Жизнь моя удается не очень, Удается она не вполне. Ну, а все же, а все же, а
Я шагаю по Москве, Как шагают по доске. Что такое — сквер направо И налево тоже сквер. Здесь когда-то Пушкин жил, Пушкин с Вяземским
П. К. Ф. Что за жизнь с пиротехником — Фейерверк, а не жизнь, Это адская техника, Подрывной реализм. Он веселый и видный, Он красиво
Отпоют нас деревья, кусты, Люди, те, что во сне не заметим, Отпоют окружные мосты, Или Киевский, или ветер. Да и степь отпоет, отпоет, И
Целебней трав лесных, А трав настой целебен,- Пусть входят в ваши сны Орел и черный лебедь. Я вам не говорил, Но к тайнам я
По дорожке мы идем Вдоль, до Шереметьево,- Не глядим, уже — грядем, Самолет заметили. Он сверкал, но его Вовсе не было, А снега —
Поэтам следует печаль, А жизни следует разлука. Меня погладит по плечам Строка твоя рукою друга. И одиночество войдет Приемлемым, небезутешным, Оно как бы полком
Амстердам, Амстердам, Черная аорта, Вам живого не отдам, Забирайте мертвого. Тело в ящик погрузив, В некой «Каравелле»,- А по ящику вблизи Мы в Москве
Ю. Файту Хочешь, нервы трепанем Одой или тропарем,- Не видать тебе деньги, Руки в брюки и — беги. Или совесть продавай (Только если купят),
В Керчи — как ни кричи, Бывали неудачи. Среди других причин Был мой приезд — тем паче, Что мой приезд совпал С делами —
Жила с сумасшедшим поэтом, Отпитым давно и отпетым. И то никого не касалось, Что девочке горем казалось. О нежная та безнадежность, Когда все так
Солнцем обрызган целый мир, Празднично блещет улица. После утренней тьмы квартир Люди стоят и щурятся. Сдвинься, попробуй,- не хватит сил, И у подъездов, спросонок,
Посвящается Феллини Мертвец играл на дудочке, По городу гулял, И незнакомой дурочке Он руку предлагал. А дурочка, как Золушка, Ему в глаза глядит,- Он
Я от вас отставал, острова, И негаданно, и нечаянно, — Не летела туда голова — Надоевшая и печальная. А летела она через мост, В
О, Паша, ангел милый, На мыло — не хватило Присутствия души,- Известный всем громила Твое похитил мыло. Свидетели — ежи, Два милиционера, Эсер по
Работа нетяжелая, И мне присуждено Пить местное, дешевое Грузинское вино. Я пью его без устали, Стакан на свет гляжу, С матросами безусыми По городу
Зубы заговаривал, А теперь — забыл Я секреты варева, Травы ворожбы. Говорю: дорога Лучше к январю, Что глазами трогал, То и повторю. То, что
Голод пополам режет, Настроение плачет… И вдруг: «Пирожки свежие, Свежие и горячие, Лучшие в мире…» Лизнул слюну с губ — «Берите четыре За руб».
В коммунальное помещение, Где засохли в банках цветы, Ты пришла, как чудное видение И как гений чистой красоты. Потом ушла… К чему рыданье! К
У лошади была грудная жаба, Но лошадь, как известно, не овца, И лошадь на парады приезжала И маршалу об этом ни словца… А маршала
Стоял себе расколотый — Вокруг ходил турист, Но вот украл Царь-колокол Известный аферист. Отнес его в Столешников За несколько минут, А там сказали вежливо,
За два дня до конца високосного года Наступает на свете такая погода И такая вокруг тишина, За два дня до конца високосного года Участь
Почто, о друг, обижен на меня? Чем обделен? Какими сапогами? Коня тебе? Пожалуйста — коня! Зеленый штоф, визигу с пирогами. Негоциантку или Бибигуль? Иль
Я вижу вас, я помню вас И эту улицу ночную, Когда повсюду свет погас, А я по городу кочую. Прощай, Садовое кольцо, Я опускаюсь,
Ударил ты меня крылом, Я не обижусь — поделом, Я улыбнусь и промолчу, Я обижаться не хочу. А ты ушел, надел пальто, Но только
Я пуст, как лист, Как пустота листа. Не бойся, не боись,- Печаль моя проста. Однажды, наровне, Заговорила осень,- И это все во мне, А
Рано утром волна окатит Белоснежной своей водой, И покажется в небе катер Замечательно молодой. Мимо пристаней и черешен, Отделенный речной водой, Появляется в небе
Сквозь, насквозь, А на устах невинных Сквозь изморозь — Море голосов воробьиных. О, этот прибой, Еле, но различимый, Что мне поделать с тобой, Если
А. Хохловой Живу в скворешне Кулешова, Привет тебе, спокойно спи, И брата, возрастом меньшого, Дождем ли, снегом окропи. Октябрь 1973
Ах, утону я в Западной Двине Или погибну как-нибудь иначе,- Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут. Они меня на кладбище
Просыпаюсь и хожу Первый раз за эту зиму, Самому себе служу — Ежели необходимо. Отпадает, если вдруг В службе той необходимость, Лени сладостный недуг
То ли страсти поутихли, То ли не было страстей,- Потерялись в этом вихре И пропали без вестей Люди первых повестей. На Песчаной — все
Зеленые от остроумия, Веселостью изнемогая, Шли двое. Между ними — мумия, Красивая и молодая.
Я к вам травою прорасту, Попробую к вам дотянуться, Как почка тянется к листу Вся в ожидании проснуться. Однажды утром зацвести, Пока ее никто
Сжигала женщина листву, Бесцельно, запросто. Рукой по чистому листу — Молчком, безрадостно. По золоту, по сентябрю — Горели листья. Я по-аварски говорю — Остановитесь.
На окошко подуешь — получится Поцелуй, или вздох, или след, Настроенье твое не улучшится, Поцелую тому столько лет. Эти оконы, зимние, синие, Нацелованы до
Вчерашний день погас, А нынешний не начат, И утро, без прикрас, Актрисою заплачет. Без грима, нагишом, Приходит утром утро, А далее — в мешок
С паровозами и туманами В набегающие поля На свидания с дальними странами Уезжаем и ты и я. Уезжаем от мокрых улиц, Безразличия чьих-то глаз,
В январе уже тепло, И пускай мороз, но солнце Посылает божий стронций На оконное стекло. Прижимаюсь лбом к стеклу, Рожей радуюсь теплу!
Бессонница, бываешь ты рекой, Болотом, озером и свыше наказаньем, А иногда бываешь никакой, Никем, ничем — без роду и названья. Насмешливо за шиворот берешь,