Стихотворения поэта Случевский Константин Константинович

Рано, рано! Глаза свои

Рано, рано! Глаза свои снова закрой И вернись к неоконченным снам! Ночь, пришлец-великан, разлеглась над землей; В поле темень и мрак по лесам. Но

В театре

Они тень Гамлета из гроба вызывают, Маркиза Позы речь на музыку кладут, Христа Спасителя для сцены сочиняют, И будет петь Христос так, как и

Дикий цветок

Дикий цветок, ты меня полюбила И в беззастенчивой страсти твоей Светом горячей любви окаймила Скорбные пустоши старческих дней! Дикий цветок, я тогда не заметил,

Бандурист

На Украйне жил когда-то, Телом бодр и сердцем чист, Жил старик, слепец маститый, Седовласый бандурист. В черной шапке, в серой свитке И с бандурой

Она — растенье водяное

Она — растенье водяное И корни быстрые дает И населяет голубое, Ей дорогое царство вод! Я — кактус! Я с трудом великим Даю порою

Нас двое

Никогда, нигде один я не хожу, Двое нас живут между людей: Первый — это я, каким я стал на вид, А другой — то

В час смерти

В час смерти я имел немало превращений… В последних проблесках горевшего ума Скользило множество таинственных видений Без связи между них… Как некая тесьма, Одни

В его поместьях темные леса

В его поместьях темные леса Обильны дичью вкусной и пушистой, И путается острая коса В траве лугов, высокой и душистой… В его дому уменье,

Невеста

В пышном гробе меня разукрасили, А уж я ли красой не цвела? Восковыми свечами обставили,- Я и так бесконечно светла! Медью темной глаза придавили

Анакреонтические хоры

1 Други! Ночи половина Шумно в вечность отошла! Ты гуляй, гуляй, братина, Искрометна и светла. Други! Было, было время: Пировавший возлежал И венком цветочным

В мороз

Под окошком я стою И под нос себе пою, И в окошко я гляжу, И от холода дрожу. В длинной комнате светло, В длинной

Еще покрыты льдом живые лики вод

Еще покрыты льдом живые лики вод, И недра их полны холодной тишиною… Но тронулась весна, и — сколько в них забот, И сколько суеты

Из Гейне (В ночь родительской субботы…)

В ночь родительской субботы, Трое суток пропостившись, Приходил я на кладбище, Причесавшись и побрившись. Знаю я, кому придется В этот год спуститься в землю,

И вот сижу в саду

И вот сижу в саду моем тенистом И пред собой могу воспроизвести Как это будет в час, когда умру я, Как дрогнет все, что

Смотрит тучка в вешний лед

Смотрит тучка в вешний лед, Лед ее сиянье пьет. Тает тучка в небесах, Тает льдина на волнах. Облик, тающий вдвойне, И на небе и

Твоя слеза меня смутила

Твоя слеза меня смутила… Но я, клянусь, не виноват! Страшна условий жизни сила, Стеной обычаи стоят. Совсем не в силу убежденья, А в силу

Мне грезились сны золотые!

Мне грезились сны золотые! Проснулся — и жизнь увидал… И мрачным мне мир показался, Как будто он траурным стал. Мне виделся сон нехороший! Проснулся…

Словно как лебеди белые

Словно как лебеди белые Дремлют и очи сомкнули, Тихо качаясь над озером,- Так ее чувства уснули… Словно как лотосы нежные, Лики сокрыв восковые, Спят

Старый дуб листвы своей лишился

Старый дуб листвы своей лишился И стоит умерший над межою; Только ветви кажутся плечами, А вершина мнится головою. Приютил он, будучи при жизни, Сиротинку-семя,

Ты часто так на снег глядела

Ты часто так на снег глядела, Дитя архангельских снегов, Что мысль в очах обледенела И взгляд твой холодно суров. Беги! Направься к странам знойным,