Чтоб мы оценили смысл явленья, должно пройти какое-то время. Но время, как толща воды, подводит, как чистая, скрадывающая глубину: ты руку сунешь – а
Стихотворения поэта Солнцев Роман Харисович
Ты тогда-то рос у синего Байкала, и дремал в прозрачном свитере росы. На твоем плече кукушка куковала, а теперь стучат холодные часы. Ты когда-то
Над лесом сизым средь планет горит подсудно звезда, меняющая цвет ежесекундно, Она то голуба, рыжа, то с зеленцою, то вдруг прозрачнее плаща девчат весною.
Пристрастье к серьезным поэтам. Неявных предательств беда… – Вам, мальчики, рано об этом. – Когда будет можно? Когда? Окончили школу и дальше взялись рассуждать,
Что испытываешь ты, ночью выйдя в неизвестность – в сумрак, призрачную местность, где вдруг движутся кусты, тени лезут под мосты, обретает пар телесность, всюду
Не в борьбе с краснозубыми львами гибнут люди, а часто в борьбе с одиночеством или мышами, свистом ветра в полночной трубе. Не пожары, вселенские
Гроза идет – живая мгла полями движется, лесами, как будто горы подняла, переставляет их местами. Огнем играет, как дитя без великанского надзора. До неба
О чем еще писать стихами, когда – ты присмотрись всерьез – столбцы стихов похожи сами на светлые стволы берез?..
На всех иных глядел ты строго, седой, каленый, как металл. А вот поэты – голос Бога, преувеличенно считал. Ты был уверен: все они пророческим
Повторяем часто: – Все там будем… Но внезапно, как пожар в овсе, Валентин Григорьевич Распутин говорит, что будем там не все. – Как же
От летучей жгучей соли и огромного огня, от чужой беды и боли – это ясно для меня – Уходили в созерцанье, уходили в красоту…
Я думал, скворцы пролетели над нами, а это свинец пронесло. Я думал, алеет закат над холмами, а это горело село. Я думал, с дождями
Ушли мои друзья… и вдруг явились друзья друзей – второй, неясный круг. – Я друг Вильяма! – некто нагло вылез, другой сказал, что был
В этом старом бараке над речкой собралось нас невидимо лиц. Где-то лодка со старою свечкой все чихает и катится вниз. Скудным ужином мы поделились,
Эти критики мои – просто золото. Оптимисты они – просто прелесть. Все советуют: «Выше голову!» Так, наверное, легче бить в челюсть!
Не огорчайся. Все пройдет. Пусть не сегодня. Скоро-скоро. Тень тучи дальше уплывет, гася прозрачные озера. Не огорчайся. Так нельзя! Твои сомнения напрасны. И возвратятся
Из-под навеса темного как в занавес – в свет плечом! Плескался, блестел городишко, я тут я увидел Ее. Она сошла с трамвая иль сотой
Уняв на сердце боль, исчезнуть, раствориться в покое сладостном средь клевера и пчел… Увидев, как висит недвижно в небе птица, – улечься в тень
До высоких слов охочий, тень кидая на плетень: – Я великий, я рабочий!.. – говоришь ты каждый день. Ты давно уж разучился править косы
Моих былых грехов свидетель, ко мне явился он домой. Весь в инее, полураздетый, стоит, кривясь, передо мной. В кофтенке женской, в шапке драной, на