Природа с красоты своей Покрова снять не позволяет, И ты машинами не вынудишь у ней, Чего твой дух не угадает.
Стихотворения поэта Соловьев Владимир Сергеевич
Воздух и окошко, добытые с боя… Желтая береза между темной ели, А за ними небо светло-голубое И хлебов грядущих мягкие постели. С призраком дыханья
Дождались меня белые ночи Над простором густых островов… Снова смотрят знакомые очи, И мелькает былое без слов. В царство времени все я не верю,
Ведь был же ты, о Тертий, в Палестине, И море Мертвое ты зрел, о епитроп, Но над судьбами древней мерзостыни1 Не размышлял твой многохитрый
И вечером, и утром рано, И днем, и полночью глухой, В жару, в мороз, средь урагана — Я все качаю головой! То потупляю взор
День прошел с суетой беспощадною. Вкруг меня благодатная тишь, А в душе ты одна, ненаглядная, Ты одна нераздельно царишь. Все порывы и чувства мятежные,
Бескрылый дух, землею полоненный, Себя забывший и забытый бог… Один лишь сон — и снова, окрыленный, Ты мчишься ввысь от суетных тревог. Неясный луч
Что-то здесь осиротело, Чей-то светоч отсиял, Чья-то радость отлетела, Кто-то пел — и замолчал. Между 11 и 14 апреля 1898
В тумане утреннем неверными шагами Я шел к таинственным и чудным берегам. Боролася заря с последними звездами, Еще летали сны — и, схваченная снами,
Уходишь ты, и сердце в час разлуки Уж не звучит желаньем и мольбой; Утомлено годами долгой муки, Ненужной лжи, отчаянья и скуки, Оно сдалось
Друг мой! прежде, как и ныне, Адониса отпевали. Стон и вопль стоял в пустыне, Жены скорбные рыдали. Друг мой! прежде, как и ныне, Адонис
Был труден долгий путь. Хоть восхищала взоры Порой природы дивной благодать, Но неприступные кругом сдвигались горы, И грудь усталая едва могла дышать. И вдруг
Когда в свою сухую ниву Я семя истины приял, Оно взошло — и торопливо Я жатву первую собрал. Не я растил, не я лелеял,
В сей день безумья и позора Я крепко к Господу воззвал, И громче мерзостного хора Мой голос в небе прозвучал. И от высот Нахараима
Не там, где заковал недвижною бронею Широкую Неву береговой гранит, Иль где высокий Кремль над пестрою Москвою, Свидетель старых бурь, умолкнувший, стоит, А там,
О, как в тебе лазури чистой много И черных, черных туч! Как ясно над тобой сияет отблеск Бога, Как злой огонь в тебе томителен
Старую песню мне сердце поет, Старые сны предо мной воскресают, Где-то далеко цветы расцветают, Голос волшебный звучит и зовет. Чудная сказка жива предо мной,
Золотые, изумрудные, Черноземные поля… Не скупа ты, многотрудная, Молчаливая земля! Это лоно плодотворное,- Сколько дремлющих веков,- Принимало, всепокорное, Семена и мертвецов. Но не все
Владимир Соловьев Лежит на месте этом. Сперва был философ. А ныне стал скелетом. Иным любезен быв, Он многим был и враг; Но, без ума
Нет, силой не поднять тяжелого покрова Седых небес… Все та же вдаль тропинка вьется снова, Все тот же лес. И в глубине вопрос —