Иду, ничем не озабочен. Дорога вьется вдоль реки. Темнеет. Около обочин В траве мерцают светляки. Я рад вечернему затишью, Меня покой берет в полон…
Стихотворения поэта Старшинов Николай Константинович
Вроде жизнь наладилась сполна, Я ступил на ясную дорогу: Дочка вышла замуж И жена Тоже вышла замуж, Слава богу! Ой ты, добрый ветер, гой
Опять — ни раздумий, ни чувств, Ни радостей, ни опасений. Я пуст, как ореховый куст Глухою порою осенней. Пускай за душой — ни гроша,
И на меня нелепые полотна Не раз, не два глядели со стены… Там в тундре кактус рос в грязи болотной, Пустыни юга были мхом
А мне теперь всего желанней Ночная поздняя пора. Я сплю в нетопленном чулане, В котором не хранят добра. Тут лишь комод с диваном старым
А мы позабыли на даче, Что осень уже на дворе: Как полдень июля, горячей Была эта ночь в октябре. И губы с губами встречались,
Меркнет луна-обходчица В узком окне избы… — Мама, мне спать не хочется, Я пойду по грибы. — Ишь ты, поднялся затемно, Шел бы потом,
А я приеду наудачу, Куда бы мчаться ни пришлось, Тебя увижу и взлохмачу Копну ржаных твоих волос. В твои прохладные колени Уткнусь горячей головой.
И в этой холодной избе, Что с края села задремала, Я сам предоставлен себе, А это, ей-богу, немало. Вот после рыбалки приду Да скину
Не блещешь ты в прославленном кругу Ни роскошью, ни красотою броской. Живешь ты, осененная березкой, То вся в ромашках звездных, то в снегу. Ни
1 И каждый да получит по заслугам!.. Чтоб хлеб с картошкой были на столе, Мой дед Никита век ходил за плугом По нашенской владимирской
…И посыплются милости с неба, И окатит меня синевой, И проглянет земля из-под снега Прошлогодней пожухлой травой. И засветятся кочки болота Бархатистою зеленью мха,
…И я вхожу рассеянно сюда. Как грустно здесь, в предзимней роще этой! Уже ледком прихвачена вода. Дрожит осинник, донага раздетый. Моя пора! И я
Я, как грач, хлопотлив и черен. И, хотя зовусь москвичом, Я в полях, что заждались зерен, Появляюсь с первым грачом. Тут уж некогда веселиться
До свиданья, моя дорогая, Пусть судьба тебя в небе хранит… Самолет, все быстрей убегая, Задрожал и рванулся в зенит. Пусть пробьется, серебряно-светел, Сквозь клубящийся
Растекаясь по песку, Солнце жгло до зуда… На осиновом суку Корчился Иуда. У осины до земли Ветви наклонились. И Иуда из петли, Изловчившись, вылез.
И это наша слава, Погибших и вернувшихся назад. Мы сами рассказать должны по праву О нашем поколении солдат. О том, что было, — откровенно,
Всю неделю провели в походах, Пулеметы тащим на себе… Лишь однажды на короткий отдых Разместились в брошенной избе. Ни стола, ни лавки в ней,
Глебу Паншину У осины — раззеленый ствол, Это по нему гуляют соки. И подснежник у корней расцвел — Сладостно ему на солнцепеке. Даже самый
Жизнь была и сладкой и соленой, А порой и горькою была. Раненый и трижды исцеленный, Говорю я: — Жизнь, тебе хвала! Ты дарила тишиной
Марля с ватой к ноге прилипла, Кровь на ней проступает ржой. — Помогите! — зову я хрипло. Голос мой звучит, как чужой. Сушь —
Застигнутые тьмой, Угомонились галки. И сам я по прямой Иду домой с рыбалки. Оврагами иду И слышу песню птичью, И сам я на ходу
Это все удивительно просто. Прыгну в лодку. Отчалюсь багром. И на свой облюбованный остров Уплыву на рассвете сыром. Там, поставив кружки и жерлицы И
Пронеслась она просто мгновенно, Не воротишь, не крикнешь: «Постой!» А была моя юность военной, Беспокойной была и крутой. Не сошлась она с комнатным бытом
В этом доме бабушка жила. Пол сосновый мыла добела. Печь топила и внучат кормила. Очень добрая она была — Улыбалась так тепло и мило.
Расшумелось сине море. Возле моря я бреду. У меня такое горе, Что я места не найду. Впереди поселок дачный Крыши поднял в синеву. Но
Ракет зеленые огни По бледным лицам полоснули. Пониже голову пригни И, как шальной, не лезь под пули. Приказ: «Вперед!» Команда: «Встать!» Опять товарища бужу
В стороне от дорожек знакомых Затеряюсь неведомо где. Тут тяжелые кисти черемух Тонут в черной прозрачной воде. Жарким ртом припадая ко влаге, Загляну в
Только вспомню тебя — затоскую, Одолеет меня непокой… Где найти мне другую такую? Да нигде не найти мне такой! Нету глаз твоих светлых бездонней,
Валерию Дементьеву Она меняется с годами В своей державной высоте. И мы гордимся все упрямей: «И Русь не та, и мы не те!» Но
Над холмами, полями, лесами Умирает февральский закат. Длинноногие финские сани По лесистому склону летят. Вот все ближе они, вот все ближе, А разгон все
Все твердят, что ты хорошая, Что и сам я неплохой… Вьется реченька, поросшая Камышами да ольхой. А на самой на середочке Просветленная вода. Мне
Я сплю еще, но вижу и сквозь дрему, Как, стряхивая с крыльев сон ночной, Огромный аист подлетает к дому, Чтоб только поздороваться со мной.
Моей матери, Евдокии Никифоровне Вся даль уже просвечена, Ну где ж тут задремать?.. Вот мне вчерашним вечером Письмо прислала мать. Ей все представь —
Война! Твой страшный след Живет в архивах пыльных, В полотнищах побед И в нашумевших фильмах. Война! Твой горький след — И в книгах, что
Что мне судьба ни готовь, Вынесу беды любые: Вера, Надежда, Любовь, — Птицы мои голубые… Как подобрел чернозем!.. Выбросил первые всходы. Золотобоким язем Солнце
Не пойму за какую заслугу, Но судьба благосклонна ко мне… Черной ночью по черному лугу К черной речке мы шли в тишине. Лунный луч,
Это они когда-то С материнскою лаской Раненым солдатам Делали перевязку. Это они в ненастье Мерзли в траншеях дымных И согревались наспех Возле костров зимних.
Как же мне тебя переупрямить, Как мне уберечь тебя?.. Пойми — У меня проверенная память, Я знаком со многими людьми. Ты меня внимательно послушай:
Она поседела в разлуке За годы великой войны. Ее терпеливые руки Огнем и трудом крещены. В те годы пришлось ей несладко: Ушла вся семья
Некогда, растерянный и жалкий, Я бродил в окрестностях Москвы. Там и повстречался с глупой галкой, Выскочившей прямо из травы. У меня от бед мутился
Над головой дожди звенели. В лесу терялись колеи. И вот в тени косматой ели Закопошились муравьи. Они спешат своей тропою И подбирают на пути
Была над рекою чаща — Березничек молодой. Стрекозы, глаза тараща, Планировали над водой. Кувшинки цвели местами. Лилии и трава. Под свесившимися кустами Разгуливала плотва.
…И опять На одной из полянок Меж веселых дубков-крепышей — Полусгнившие бревна землянок И колена оплывших траншей. Даже каски, ботинки, обмотки Время в прах
Снова сердце распахнуто настежь, И добра и привета полно. Я желаю высокого счастья Всем, кого обходило оно. Дорогие и милые люди, Пусть из вас
Мы стоим над медленной рекою, Оба отражаемся в реке: Ты проводишь белою рукою По моей щетинистой щеке. Вот и помирились мы, как дети, И
Спокойно сплю на стареньком диване, Спокойно просыпаюсь по утрам. Так хорошо — ни встреч, ни расставаний, Ни писем, ни звонков, ни телеграмм. В потоке
И я тебя позабываю… Я нить за нитью обрываю, Которыми (о, что за бред — Я сам себе боюсь признаться!) Мы были связаны тринадцать,
Обрести бы мне врага Энергичного и злого, Чтоб он сек меня сурово, Раздевая донага. Чтоб умом блистал, Меня Просвещенно обличая… Я бы, в нем
Ей-богу, такое бывает. Случается. Наверное, с каждым бывало хоть раз… Не то чтоб влюбиться. Не то чтоб отчаяться. А что-то возьмет и сломается в