У топкого берега Вислы
в разгаре весенней поры
немецкие пули изгрызли
эмаль тополиной коры.
Случайно не тронули немцы
в саду, где рубили и жгли,
стрелою пронзенное сердце —
отметину чьей-то любви.
— Мы тоже с тобой полюбили, —
промолвил мой друг сибиряк, —
чтоб наши сердца не остыли,
давай-ка закурим, земляк.
И мы затянулись и сели
в безлюдном гуральском селе.
И наши мечты полетели
к далекой родимой земле.
Мне вспомнилось: дома, под Курском,
на тополе ранней весной
я красками вывел по-русски
пронзенное сердце стрелой.
И вскоре уехал влюбленным…
С боями дошел до Карпат.
А тополь, войной опаленный,
на родине пал, как солдат.
И девушки той синеокой
следы затоптала война.
Сидим мы в раздумье глубоком —
одна у нас дума и рана одна.
(2 votes, average: 3,00 out of 5)