Стрекозы над прудом, а солнце жарит. Люди в белых балахонах, А из зеркал на них Два конца, два кольца Материя хрюкнула Ловко.
Стихотворения поэта Третьяков Сергей Михайлович
Верть колес, осей; гармонизация аккорда. Дуговой фонарь лунит у стены. Я пришел из клеточек и созвездий города. На мне кепка и сальные штаны. Брошу
Тонули в тоннели — летун, рвач! Мигдень — мигночь; певуч ковач. Тоннели тянули черный чехол, И снова выскакивал снежный хохол. Свирелями рельс ореян Байкал.
В октябре есть привкус спирта. Обведен самый дальний увал. Твердый лес после летнего флирта Золотые кольца сковал. Неподвижна воздуха глыба. Холод ошеломил поля. Облако
Со святыми упокой! Кадило воздух проломило. Вместо лиц платки носовые. Шарят горбатые люди. Исайя ликуй! Пей, пей, пена перельется! Полем пахнет.
Зеленозвездое тысячеточье. В иероглифах мифа бархат. Драконью кожу распяли ночью Над мыком города-монарха. Зубами стен назои скрипок, Жуя, перегрызают жилы. Из язв харчевен тучный
Город в нижнем белье. Мелки положены на подоконники. Хрупкие листья червонцами на горностаевое боа. Коньки на шкафу зазвякали. Голубь извне к стеклу жмется. А
Клюкой восхода лукнутая криво Через — стремглавит солнца лапта — Хомутом облаков перетертый загривок Станового хребта. Там младенцы-истоки реки Енисея Воргулят беспамятно на речушном
Товарищ! Прошу. Слышишь! Обещай! Если когда-нибудь, после смерти, Нам, футуристам, в драке измолотым, Ассигнуют по смете Столько-то золотом; Глыбы собьют, на глыбы Нас становить
В ухе России грязная ватка — Вятка. Старая растяпа С еловым умишком, Влезла в овраги лапой, В заборах застряла домишками. Фефела! Немытое рыло! Губы
На шали зарева закатного кургана, На серебре степного блюда — Молчание верблюда. Свежо степное ветряное пойло. Мхом обволок клокастый войлок Пуды усталого мяса. По
Дайте на руки! Парное молоко обдает. Белый комок снега первого. Первый дымок новой трубы. Первая спица мигнула в колесе. Расправляется. Хватает. Ласка. Побожись, что