Слыхал ли в сумраке глубоком Воздушной арфы легкий звон, Когда полуночь, ненароком, Дремавших струн встревожит сон?.. То потрясающие звуки, То замирающие вдруг… Как бы
Стихотворения поэта Тютчев Федор Иванович
Неохотно и несмело Солнце смотрит на поля. Чу, за тучей прогремело, Принахмурилась земля. Ветра теплого порывы, Дальний гром и дождь порой… Зеленеющие нивы Зеленее
Люблю глаза твои, мой друг, С игрой иx пламенно-чудесной, Когда иx приподымешь вдруг И, словно молнией небесной, Окинешь бегло целый круг… Но есть сильней
И море, и буря качали наш челн; Я, сонный, был предан всей прихоти волн. Две беспредельности были во мне, И мной своевольно играли оне.
Над русской Вильной стародавной Родные теплятся кресты — И звоном меди православной Все огласились высоты. Минули веки искушенья, Забыты страшные дела — И даже
Как нас ни угнетай разлука, Не покоряемся мы ей — Для сердца есть другая мука, Невыносимей и больней. Пора разлуки миновала, И от нее
Вот от моря и до моря Нить железная скользит, Много славы, много горя Эта нить порой гласит. И, за ней следя глазами, Путник видит,
Я лютеран люблю богослуженье, Обряд их строгий, важный и простой — Сих голых стен, сей храмины пустой Понятно мне высокое ученье. Не видите ль?
Осенней позднею порою Люблю я царскосельский сад, Когда он тихой полумглою Как бы дремотою объят, И белокрылые виденья, На тусклом озера стекле, В какой-то
Над виноградными холмами Плывут златые облака. Внизу зелеными волнами Шумит померкшая река. Взор постепенно из долины, Подъемлясь, всходит к высотам И видит на краю
От жизни той, что бушевала здесь, От крови той, что здесь рекой лилась, Что уцелело, что дошло до нас? Два-три кургана, видимых поднесь… Да
Песок сыпучий по колени… Мы едем — поздно — меркнет день, И сосен, по дороге, тени Уже в одну слилися тень. Черней и чаще
Лениво дышит полдень мглистый; Лениво катится река; И в тверди пламенной и чистой Лениво тают облака. И всю природу, как туман, Дремота жаркая объемлет;
Пламя рдеет, пламя пышет, Искры брызжут и летят, А на них прохладой дышит Из-за речки темный сад. Сумрак тут, там жар и крики,- Я
Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется,- И нам сочувствие дается, Как нам дается благодать…
Глядел я, стоя над Невой, Как Исаака-великана Во мгле морозного тумана Светился купол золотой. Всходили робко облака На небо зимнее, ночное, Белела в мертвенном
Как этого посмертного альбома Мне дороги заветные листы, Как все на них так родственно-знакомо, Как полно все душевной теплоты! Как этих строк сочувственная сила
В душном воздуха молчанье, Как предчувствие грозы, Жарче роз благоуханье, Резче голос стрекозы… Чу! за белой, дымной тучей Глухо прокатился гром; Небо молнией летучей
Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло С того блаженно-рокового дня, Как душу всю свою она вдохнула, Как всю себя перелила в меня. И вот уж
Иным достался от природы Инстинкт пророчески-слепой — Они им чуют — слышат воды И в темной глубине земной… Великой Матерью любимый, Стократ завидней твой
Спешу поздравить с неудачей: Она — блистательный успех, Для вас почетна наипаче И назидательна для всех. Что русским словом столько лет Вы славно служите
Как сладко дремлет сад темно-зеленый, Объятый негой ночи голубой! Сквозь яблони, цветами убеленной, Как сладко светит месяц золотой! Таинственно, как в первый день созданья,
Всесилен я и вместе слаб, Властитель я и вместе раб, Добро иль зло творю — о том не рассуждаю, Я много отдаю, но мало
Так — гармонических орудий Власть беспредельна над душой, И любят все живые люди Язык их темный, но родной. В них что-то стонет, что-то бьется,
Не гул молвы прошел в народе, Весть родилась не в нашем роде — То древний глас, то свыше глас: «Четвертый век уж на исходе,-
Есть и в моем страдальческом застое Часы и дни ужаснее других… Их тяжкий гнет, их бремя роковое Не выскажет, не выдержит мой стих. Вдруг
Как неожиданно и ярко, На влажной неба синеве, Воздушная воздвиглась арка В своем минутном торжестве! Один конец в леса вонзила, Другим за облака ушла
В ночи лазурной почивает Рим. Взошла луна и овладела им, И спящий град, безлюдно-величавый, Наполнила своей безмолвной славой… Как сладко дремлет Рим в ее
Сын царский умирает в Ницце — И из него нам строят ков… «То божья месть за поляков»,- Вот, что мы слышим здесь, в столице…
Когда в кругу убийственных забот Нам все мерзит — и жизнь, как камней груда, Лежит на нас,- вдруг, знает бог откуда, Нам на душу
Обвеян вещею дремотой, Полураздетый лес грустит… Из летних листьев разве сотый, Блестя осенней позолотой, Еще на ветви шелестит. Гляжу с участьем умиленным, Когда, пробившись
О, в эти дни — дни роковые, Дни испытаний и утрат — Отраден будь для ней возврат В места, душе ее родные! Пусть добрый,
Я очи знал,- о, эти очи! Как я любил их — знает бог! От их волшебной, страстной ночи Я душу оторвать не мог. В
И гроб опущен уж в могилу, И все столпилося вокруг… Толкутся, дышат через силу, Спирает грудь тлетворный дух… И над могилою раскрытой, В возглавии,
Как неразгаданная тайна, Живая прелесть дышит в ней — Мы смотрим с трепетом тревожным На тихий свет ее очей. Земное ль в ней очарованье,
Князю А. М. Горчакову Да, вы сдержали ваше слово: Не двинув пушки, ни рубля, В свои права вступает снова Родная русская земля. И нам
Есть в светлости осенних вечеров Умильная, таинственная прелесть: Зловещий блеск и пестрота дерев, Багряных листьев томный, легкий шелест, Туманная и тихая лазурь Над грустно-сиротеющей
На древе человечества высоком Ты лучшим был его листом, Воспитанный его чистейшим соком, Развит чистейшим солнечным лучом! С его великою душою Созвучней всех, на
Я встретил вас — и все былое В отжившем сердце ожило; Я вспомнил время золотое — И сердцу стало так тепло… Как поздней осени
Как над горячею золой Дымится свиток и сгорает И огнь сокрытый и глухой Слова и строки пожирает — Так грустно тлится жизнь моя И
И тихими последними шагами Он подошел к окну. День вечерел, И чистыми, как благодать, лучами На западе светился и горел. И вспомнил он годину
Из чьей руки свинец смертельный Поэту сердце растерзал? Кто сей божественный фиал Разрушил, как сосуд скудельный? Будь прав или виновен он Пред нашей правдою
Веленью высшему покорны, У мысли стоя на часах, Не очень были мы задорны, Хоть и со штуцером в руках. Мы им владели неохотно, Грозили
Вдали от солнца и природы, Вдали от света и искусства, Вдали от жизни и любви Мелькнут твои младые годы, Живые помертвеют чувства, Мечты развеются
В разлуке есть высокое значенье: Как ни люби, хоть день один, хоть век, Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье, И рано ль,
Теперь тебе не до стихов, О слово русское, родное! Созрела жатва, жнец готов, Настало время неземное… Ложь воплотилася в булат; Каким-то божьим попущеньем Не
Чему бы жизнь нас ни учила, Но сердце верит в чудеса: Есть нескудеющая сила, Есть и нетленная краса. И увядание земное Цветов не тронет
Он, умирая, сомневался, Зловещей думою томим… Но бог недаром в нем сказался — Бог верен избранным своим… Сто лет прошли в труде и горе
1 Грустный вид и грустный час — Дальний путь торопит нас… Вот, как призрак гробовой, Месяц встал — и из тумана Осветил безлюдный край…
На небе месяц — и ночная Еше не тронулася тень, Царит себе, не сознавая, Что вот уж встрепенулся день,- Что хоть лениво и несмело