У завода — город, а меж ними речка,
а над речкой домик с рубленым крыльцом…
Если затоскуешь, выйдешь на крылечко,
сядешь на крылечке к сиверку лицом.
Будто в доброй сказке, мы почти что рядом,
сердцу все открыто настежь без ключа, —
ночи с перекликом, версты с переглядом,
реки по колено, горы до плеча.
Будто все как прежде, мы, как в песне, близко,
слышим в каждом вздохе каждый перебой,
будто понапрасну ваши металлисты
с интересом тайным ходят за тобой.
Будто между ними нет прохожим места,
волосы седеют, а любовь жива.
Будто ждешь, как девка, любишь, как невеста,
терпишь, как солдатка, плачешь, как вдова.
Будто все в порядке, — вот пройдут метели,
вот меня уволят, сяду в самолет…
Постучусь в окошко через две недели,
может — через месяц, может — через год.
Может, и взаправду мне не возвратиться,
может, вновь придется долгие года
обживать пустыни, сторожить границы,
уходить в разведки, строить города.
Как назначишь сроки, если часа нету,
если вдруг — работа, если вдруг — война,
если я годами мыкаюсь по свету,
если ты стареешь в домике одна.
Словом, от разлуки нет покамест средства,
снова жди известий с зорьки дотемна,
не жалей, что часто рвется возле сердца
самая тугая, звонкая струна.
Если станет больно — выйдешь на крылечко
на далекий север ласковей взглянуть,
где по горным кручам, по таежным речкам
заметает вьюга мой походный путь.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)