Видно в раскрытые окна веры,
Как над землею, мчась как дым,
Всадники
апокалиптической эры
Следуют
один за другим.
И, зачинаясь в метакультуре,
Рушась в эмпирику, как водопад,
Слышен все четче
в музыке бури
Нечеловеческий
ритм
и лад.
И все яснее
в плаче стихии,
В знаках смещающихся времен,
Как этим шквалом
разум России
До вековых корней потрясен.
Будут года: ни берлог, ни закута.
Стынь, всероссийская полночь, стынь:
Ветры, убийственные, как цикута,
Веют
из радиоактивных пустынь.
В гное побоищ, на пепле торжищ,
Стынь, одичалая полночь, стынь!
Ты лишь одна из сердец исторгнешь
Плач о предательстве
всех святынь.
Невысветлимый сумрак бесславья
Пал на криницы старинных лет:
Брошенный в прах потир православья
Опустошен
и вина в нем нет.
Только неумирающим зовом
Плачут акафисты и псалмы;
Только сереют минутным кровом
Призраки сект
в пустынях зимы.
Цикл завершен, – истощился, – прожит.
Стынь, непроглядная полночь, стынь…
Город гортанные говоры множит:
В залах – английский,
в храмах – латынь.
А из развалины миродержавной,
Нерукотворным шелком шурша,
На пепелище выходит Навна –
Освобожденная наша Душа.
(No Ratings Yet)
Loading...