Лишь утром снега берегут Остатки ночной тишины. Стоял альпинист на снегу У скал красноватой стены. И кончив вязать на себе Веревку, ведущую к другу,
Стихотворения поэта Визбор Юрий Иосифович
Она мне ясно говорит, Что лишь для физики открыт Душевный мир ее волнений и терзаний. А я ей ясно говорю: «Ты погляди-ка на зарю,
Охота, охота, охота На старых богатых мужей. Красавиц стальная пехота На приступ бежит рубежей. Летят бомбардирши удачи, На Минском шоссе — словно шлях, Неверные
Камень чуть качнулся вперед И ринулся вниз, к реке. Двадцать один непутевый год Повис на правой руке. Только удара черная плеть Да пустота позади,
И снова тревожные метеосводки Предчувствуют ветров полет. Обросшие льдами подводные лодки Уходят под паковый лед. Под звездами где-то пилоты летят, Локаторный верен дозор. Стальными
Жак Лондрей, уроженец Парижа, Переехал в другие края. Жак Лондрей перебрался поближе К лучезарным французским морям. Он идет по шикарному пляжу, А вокруг красота,
Горит лампада под иконой, Спешит философ на экзамен. Плывут по Охте полусонной Трамваи с грустными глазами. И заняты обычным делом Четыре ветра над верстами
Помни войну, пусть далека она и туманна. Годы идут, командиры уходят в запас. Помни войну! Это, право же, вовсе не странно Помнить все то,
Не замечая бабьего лета, Синих рассветов, теплых ветров, Служат поэты в госкомитетах, Ездят в такси, а чаще в метро. Им бы, поэтам, плавать бы
Правдивая история о том, как я летел на самолете и во время полета размышлял о том, что происходит в разных концах моей жизни А
Тихий вечер спустился над Камою, Над тайгой разметался закат. Ты сегодня с надеждой упрямою Ждешь письма от московских ребят. Вечера ожиданьем отмечены, Писем тоже
А начиналось дело вот как: Погасла желтая заря, И наша серая подлодка В себя вобрала якоря. И белокурые морячки Нам машут с бережка платком:
Случай у метро «Площадь Революции», перешедший в случай на 15-й Парковой улице Он за мною, видно, шел, Взял за локоть: «Слушай, Люся, Будет очень
Как-то раз у стен Целинограда Ранним утром в дождик проливной Появилась радиобригада На предмет участья в посевной. Дороги длинные, края целинные, Куда свели нас
Я гляжу сквозь тебя, вижу синие горы, Сквозь глаза, сквозь глаза — на пространство земли, Где летят журавли, где лежат командоры, Где боками стучат
Лучами солнечными выжжены, Красивые и беззаботные, Мы жили десять дней на хижине Под Алибекским ледником — Там горы солнцем не обижены, А по февральским
Время! По эпохам твоим я плыву К пристани «завтра» от пристани старой «вчера». Время, Твои волны далеко зовут, И математикой солоно пахнут ветра. Время!
Какое небо над Москвой! Не вознамерился ль Создатель К какой-нибудь особой дате Потешить душу синевой? И небо наделить тотчас Незамедлительным движеньем, Пиры как будто
Слушаю. Да. Алло! Что за шутки с утра? Я?.. Почему удивлен? Я даже очень рад. Я даже закурю. Здравствуй, прошло сто лет. Сто лет
У романтиков одна дорога: Обойдя все страны и моря, Возвратясь, у своего порога Отдавать навеки якоря. И смотреть нездешними глазами, Коротать с соседом вечера,