Тихий вечер спустился над Камою, Над тайгой разметался закат. Ты сегодня с надеждой упрямою Ждешь письма от московских ребят. Вечера ожиданьем отмечены, Писем тоже
Стихотворения поэта Визбор Юрий Иосифович
А начиналось дело вот как: Погасла желтая заря, И наша серая подлодка В себя вобрала якоря. И белокурые морячки Нам машут с бережка платком:
Случай у метро «Площадь Революции», перешедший в случай на 15-й Парковой улице Он за мною, видно, шел, Взял за локоть: «Слушай, Люся, Будет очень
Как-то раз у стен Целинограда Ранним утром в дождик проливной Появилась радиобригада На предмет участья в посевной. Дороги длинные, края целинные, Куда свели нас
Я гляжу сквозь тебя, вижу синие горы, Сквозь глаза, сквозь глаза — на пространство земли, Где летят журавли, где лежат командоры, Где боками стучат
Лучами солнечными выжжены, Красивые и беззаботные, Мы жили десять дней на хижине Под Алибекским ледником — Там горы солнцем не обижены, А по февральским
Время! По эпохам твоим я плыву К пристани «завтра» от пристани старой «вчера». Время, Твои волны далеко зовут, И математикой солоно пахнут ветра. Время!
Какое небо над Москвой! Не вознамерился ль Создатель К какой-нибудь особой дате Потешить душу синевой? И небо наделить тотчас Незамедлительным движеньем, Пиры как будто
Слушаю. Да. Алло! Что за шутки с утра? Я?.. Почему удивлен? Я даже очень рад. Я даже закурю. Здравствуй, прошло сто лет. Сто лет
У романтиков одна дорога: Обойдя все страны и моря, Возвратясь, у своего порога Отдавать навеки якоря. И смотреть нездешними глазами, Коротать с соседом вечера,
Памяти М. Хергиани Его девиз — назад ни шагу! Стена высокая крута. Его профессия — отвага. Его призванье — высота. Прожить бы так, не
Всей семьей, конечно, не иначе, Посреди недели занятой Мы смотрели вместе передачу Под таким названьем: «Артлото». Все в ней дружно пели и плясали, Словно
Крик паровоза ушел в леса. Поезд продолжил рейс. Двести четыре стальных колеса Стукнули в стыки рельс. И каждый вагон отрабатывал такт: Москва-Воркута, Москва-Воркута. Вагонные
Вот флаг на мачте бьется, Горит в ночи звезда. Механик наш смеется И курит, как всегда. Смеется, смеется, А пламя в топке бьется, И
С моим Серегой мы шагаем по Петровке, По самой бровке, по самой бровке. Жуем мороженое мы без остановки — В тайге мороженого нам не
Забытый миллионами людей, Исхлестанный студеными ветрами, Скатился за Москву вчерашний день, Оставив только пламя за лесами. Вот в этот день без знака, без судьбы,
Ты у меня одна, Словно в ночи луна, Словно в году весна, Словно в степи сосна. Нету другой такой Ни за какой рекой, Нет
Приказ короток, но нелегок путь. Мы тянем связь по балкам и пригоркам, И время не дает нам отдохнуть, Достать кисет и закурить махорку. Под
На белом свете есть прекрасный белый цвет, — Он все цвета собрал как будто бы в букет. По краскам осени хожу я как во
— Здравствуй, белый пароходик, Увези меня отсюда В край, куда ничто не ходит — Ни машины, ни верблюды, Где кончаются концерты, Не снимаются картины,
Я когда-то состарюсь, память временем смоет. Если будут подарки мне к тому рубежу — Не дарите мне берег, подарите мне море, Я за это,
То ли снег принесло с земли, То ли дождь, не пойму сама. И зовут меня корабли: «Кострома», — кричат, — «Кострома»! Лето мне —
Дожди оставили следы: Кадушки, полные воды, Песок размытый во дворе, Промокший столб на пустыре. И, вылив порцию свою На нас, дожди ушли на юг.
«Якоря не бросать» — мы давно знаем старую заповедь: Не бросать их у стенок, где эти сигналы горят. Якоря не бросать… Не читайте нам
Зимний вечер синий Лес закутал в иней, Под луною ели Стали голубей. Замели снежинки Все пути-тропинки, Замели метели Память о тебе. Я и сам
На поле битвы стадион похож. Открыты страсти, как открыты шлюзы. Ты в красной форме выступать идешь От имени Советского Союза. Нелегкие сраженья впереди, Сигнальщики
Под солнцем юга, около Тянь-Шаня, В горах Киргизии Аламедин течет. То шумен он, то снова тихим станет, Но никогда шуметь не устает. В Аламедине
О великое искусство киносъемки! О рекламных объявлений суета! Вот написано, по центру, не в сторонке: В главных ролях, мол, снимались тот и та. Тот
Как хорошо, Что земля большая. Дождик прошел, В небе синь густая. Пролетел самолет, Белый след оставил. Нам бы тоже в полет За своей мечтой.
Я родился на волжском просторе И, конечно, в душе капитан. Шла ты, Волга, в Каспийское море, А пришла в мировой океан. Во дворе, меж
Бегут, бегут, бегут колеса В тумане ночном. Давай закурим папиросу И песню начнем — Про то, как горные отроги Блестят под луной, Про то,
На Востоке, на Востоке Сосны низкие растут. Был там порт один далекий, И бывало в том порту Флагов пестрое ветрило, Золотое полотно. Как давно
Мы возвращались с работы поздно, Темно на улице, хоть кричи. Нам освещали дорогу звезды С предельной мощностью в полсвечи. Мы к коменданту приходим однажды:
Нас везут в медсанбат, двух почти что калек, Выполнявших приказ не совсем осторожно. Я намерен еще протянуть пару лет, Если это, конечно, в природе
А большего нам и не надо, Пусть большее будет потом. Пятнадцать процентов оклада Нам платят за Дальний Восток. За тайные слезы разлуки, За явную
Жить бы мне, товарищи, возле Мелитополя, Слушать песни девичьи да траву косить, Встретить бы мне девушку над рекой у тополя, Встретить, да такую, чтобы
На самый край белой земли, на краешек Мы добрались, долгой тоской намаявшись. Сердцем пойми эти снега, пожалуйста, Вот тебе мир, делай его, не жалуйся.
Нас исполняет музыка по лицам, Нас исполняют судьбы, как по нотам, Записанным в нестойкие страницы Каким-то все напутавшим Фаготом. В тех нотах есть живущие
А мы уходим в эти горы, На самый верх, на небеса, Чтобы забыть про ваши взоры, Про ваши синие глаза. Ах, вы забудьте, ах,
Сижу я как-то, братцы, с африканцем, А он, представьте, мне и говорит: В России, дескать, холодно купаться, Поэтому здесь неприглядный вид. Зато, говорю, мы
Стук колес дробнее, поезд дальше мчится, В мареве рассвета растаяла Москва. Мы сегодня едем учить, а не учиться, Это к нам относятся слова: Прощайте,
Один рефрижератор — представитель капстраны — Попался раз в нешуточную вьюгу, А в миле от гиганта поперек морской волны Шел ботик по фамилии «Калуга».
Штили выметая облаками И спускаясь с этих облаков, Штормы ходят с мокрыми руками И стучатся в стекла маяков. Это все не очень-то красиво, —
Где бы я ни бывал, За какие б ни хаживал горы, Я о встрече мечтал, Что удастся хоть в гости зайти. Здравствуй, старый мой
Солдатский поэт написал стихи, Хорошие и простые, — О том, как рассветы на речке тихи В весенние дни золотые, Как провода над полями гудят,
Это правда, друзья, что рожден человек, Чтоб парить в небесах, чтобы гордо лететь Над седою тайгой, над разливами рек, Чтобы сверху на мир с
Здравствуйте! Я снова прибыл к вам, Чтоб сказать вам теплые слова. Я пришел, отделавшись от дел, Вечерком на горы поглядеть, С речкой глаз на
Три тыщи лет стоял Кавказ, И было грустно так без нас, Ходили барсы по тропе, Не опасаясь КСП. Слаломисты, слаломисты — Ленинградцы, москвичи. Снег
В. Самойловичу Спокойно, дружище, спокойно! У нас еще все впереди. Пусть шпилем ночной колокольни Беда ковыряет в груди, — Не путай конец и кончину:
Кому — чины, кому — награды, Кому — пробраться в важное бюро, А нашей Галке ничего не надо, А ей — зеленое перо. Не