Графине М. Б. Перовской Ждет тройка у крыльца; порывом Коней умчит нас быстрый бег. Смотрите — месячным отливом Озолотился первый снег. Кругом серебряные сосны;
Стихотворения поэта Вяземский Петр Андреевич
В. И. Бухариной Не знаю я — кого, чего ищу, Не разберу, чем мысли тайно полны; Но что-то есть, о чем везде грущу, Но
Мне грустно, на тебя смотря, Твоя не верится мне радость, И розами твоя увенчанная младость Есть дня холодного блестящая заря. Нет прозаического счастья Для
Графине Е. М. Завадовской Нет-нет, не верьте мне: я пред собой лукавил, Когда я вас на спор безумно вызывал; Ваш май, ваш Петербург порочил
Уныние! вернейший друг души! С которым я делю печаль и радость, Ты легким сумраком мою одело младость, И расцвела весна моя в тиши. Я
В этот день дал бог нам друга — И нам праздник этот день! Пусть кругом снега и вьюга И январской ночи тень; Ты, Вьельгорский,
У меня под окном, темной ночью и днем, Вечно возишься ты, беспокойное море; Не уляжешься ты, и, с собою в борьбе, Словно тесно тебе
Il faisait beau en effet. Comment une idee sinistre aurait elle pu poindre parmi tant de gracieuses sensations? Rien ne m’apparaissait plus sous le
Моя вечерняя звезда, Моя последняя любовь! На потемневшие года Приветный луч пролей ты вновь! Средь юных, невоздержных лет Мы любим блеск и пыл огня;
Колокольчик однозвучный, Крик протяжный ямщика, Зимней степи сумрак скучный, Саван неба, облака! И простертый саван снежный На холодный труп земли! Вы в какой-то мир
Бесконечная Россия Словно вечность на земле! Едешь, едешь, едешь, едешь, Дни и версты нипочем! Тонут время и пространство В необъятности твоей. Степь широко на
Я пью за здоровье не многих, Не многих, но верных друзей, Друзей неуклончиво строгих В соблазнах изменчивых дней. Я пью за здоровье далеких, Далеких,
Песня Сердца томная забота, Безымянная печаль! Я невольно жду чего-то, Мне чего-то смутно жаль. Не хочу и не умею Я развлечь свою хандру: Я
В края далекие, под небеса чужие Хотите вы с собой на память перенесть О ближних, о стране родной живую весть, Чтоб стих мой сердцу
Партизану-поэту Какой-то умник наше тело С повозкой сравнивать любил, И говорил всегда: «В том дело, Чтобы вожатый добрый был». Вожатым шалость мне досталась, Пускай
Любить. Молиться. Петь. Святое назначенье Души, тоскующей в изгнании своем, Святого таинства земное выраженье, Предчувствие и скорбь о чем-то неземном, Преданье темное о том,
Мне не к лицу шутить, не по душе смеяться, Остаться должен я при немощи своей. Зачем, отжившему, живым мне притворяться? Болезненный мой смех всех
Наш свет — театр; жизнь — драма; содержатель — Судьба; у ней в руке всех лиц запас: Министр, богач, монах, завоеватель В условный срок
Свод безоблачно синий Иудейских небес, Беспредельность пустыни, Одиноких древес. Пальмы, маслины скудной Бесприютная тень, Позолотою чудной Ярко блещущий день. По степи — речки ясной
Василий Львович милый! здравствуй! Я бью челом на новый год! Веселье, мир с тобою царствуй, Подагру черт пусть поберет. Пусть смотрят на тебя красотки