Москва. Театр Вахтангова. От Таганки. Любимцу публики, рампы, руля. Желаем дома, в лесу и в загранке Удач, оптимизма, добра и рубля. Ты ровно десять
Стихотворения поэта Высоцкий Владимир Семенович
Кузькин Федя, сам не свой, Дважды непропущенный, Мне приснился — чуть живой, Как в вино опущенный. Сбрил усы, сошел на нет — Есть с
Прожить полвека — это не пустяк, Сейчас полвека — это тоже веха! Подчас полвека ставится спектакль, И пробивать приходится полвека. Стараясь не ударить в
В желтом лимузине… Самое красивое, Самое желанное, Самое счастливое, Самое нежданное.
И приехал в Анадырь Кохановский-богатырь. Повезло Анадырю — Я, бля, точно говорю.
Говорят, арестован Добрый парень за три слова, — Говорят, арестован Мишка Ларин за три слова. Говорят, что не помог ему заступник, честно слово, —
Мог бы быть я при теще, при тесте, Только их и в живых уже нет. А Париж? Что Париж! Он на месте. Он уже
В желтой жаркой Африке, в центральной ее части, как-то вдруг вне графика случилося несчастье. Слон сказал, не разобрав: — Видно, быть потопу!.. В общем,
Может быть, моряком по призванию Был поэт Руставели Шота… По швартовому расписанию Занимает команда места. Кто-то подал строителям мудрый совет — Создавать поэтический флот.
Я спокоен — Он мне все поведал. «Не таись», — велел. И я скажу: Кто меня обидел или предал — Покарает Тот, кому служу.
Благодать или благословение Ниспошли на подручных твоих — Дай нам, Бог, совершить омовение, Окунаясь в святая святых! Все пороки, грехи и печали, Равнодушье, согласье
Благословенная Богом страна, Так и не найденная — Эльдорадо… Смеху подобно. Да вот же она! — Это Канада, это Канада.
Да вот никак мы не смекнем: Зачем помост, и что на нем? Нет! Без спиртного не понять… Пойти бутыль побольше взять?!
В одной державе с населеньем… — Но это, впрочем, все равно, — Других держав с опереженьем, Все пользовалось уваженьем — Что может только пить
Памяти Михаила Хергиани Ты идешь по кромке ледника, Взгляд не отрывая от вершины. Горы спят, вдыхая облака, Выдыхая снежные лавины. Но они с тебя
Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет, — Отчего любое слово больно нынче ранит? Просто где-то рядом встали табором цыгане И тревожат
Словно в сказке, на экране — И не нужен чародей — В новом фильме вдруг крестьяне Превращаются в князей! То купец — то неимущий,
Мимо баб я пройти не могу. Вот вам сказка про Бабу-Ягу, — Про ее ремесло, про ее помело, Что было и чего не было.
Шут был вор: он воровал минуты — Грустные минуты, тут и там, — Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом
Нынче очень сложный век. Вот — прохожий… Кто же он? Может, просто человек, Ну а может быть, шпион!
Вот пришла лиха беда — Уж ворота отворяют, — Значит, пробил час, когда Бабьи слезы высыхают. Значит, больше места нет Ни утехам, ни нарядам.
Парад-алле, не видно кресел, мест! Оркестр шпарил марш — и вдруг, весь в черном, Эффектно появился шпрехшталмейстер И крикнул о сегодняшнем коверном. Вот на
Вариации на цыганские темы Шел я, брел я, наступал то с пятки, то с носка, — Чувствую — дышу и хорошею… Вдруг тоска змеиная,
Над Шереметьево В ноябре, третьего — Метео-условия не те. Я стою встревоженный, Бледный, но ухоженный, На досмотр таможенный в хвосте. Стоял сначала — чтоб
Ах! В поднебесье летал лебедь черный, младой да проворный. Ах! Да от лета устал, одинокий, да смелый, да гордый. Ах! Да снижаться он стал
Ответ не сложен: Клинок из ножен! На шпагах — милости прошу, мы это можем. И эта злюка Любила Глюка А также Шумана — ведь
Моя метрика где-то в архиве хранится, А архив в сорок первом под Минском сгорел — Так что, может, мне двадцать, а может быть —
Словно бритва, рассвет полоснул по глазам, Отворились курки, как волшебный сезам, Появились стрелки, на помине легки, — И взлетели стрекозы с протухшей реки, И
Хоть бы — облачко, хоть бы — тучка В этот год на моем горизонте, — Но однажды я встретил попутчика — Расскажу вам о
Ты роли выпекала, как из теста: Жена и мать, невеста и вдова… И реки напечатанного текста В отчаянные вылились слова! Ах, Славина! Заслуженная Зина!
Я сам с Ростова, а вообще подкидыш — Я мог бы быть с каких угодно мест, — И если ты, мой Бог, меня не
Водой наполненные горсти Ко рту спешили поднести — Впрок пили воду черногорцы И жили впрок — до тридцати. А умирать почетно было Средь пуль
Новые левые — мальчики бравые С красными флагами буйной оравою, Чем вас так манят серпы да молоты? Может, подкурены вы и подколоты?! Слушаю полубезумных
Ожидание длилось, а проводы были недолги. Пожелали друзья: «В добрый путь, чтобы все без помех». И четыре страны предо мной расстелили дороги, И четыре
Я не спел вам в кино, хоть хотел, Даже братья меня поддержали: Там, по книге, мой Глеб где-то пел, И весь МУР все пять
Склоны жизни прямые до жути — Прямо пологие: Он один — а жена в институте Травматологии. Если б склоны пологие — туго: К крутизне
Я женщин не бил до семнадцати лет — В семнадцать ударил впервые, — С тех пор на меня просто удержу нет: Направо-налево я им
Я на виду — и действием и взглядом Я выдаю присутствие свое. Нат Пинкертон и Шерлок Холмс — старье! Спокойно спите, люди: Гусев —
Слушай сказку, сынок, вместо всех новостей: про тревожный звонок и нежданных гостей; Про побег на рывок и тиски западни… Слушай сказку, сынок, да смотри
Меня опять ударило в озноб, Грохочет сердце, словно в бочке камень. Во мне живет мохнатый злобный жлоб С мозолистыми цепкими руками. Когда, мою заметив
Сегодня в нашей комплексной бригаде прошел слушок о бале-маскараде. Раздали маски кроликов, слонов и алкоголиков, назначили все это в зоосаде. «Зачем идти при полном
Про меня говорят: он, конечно, не гений, — Да, согласен — не мною гордится наш век, Интегральных, и даже других, исчислений Не понять мне
Маринка, слушай, милая Маринка! Кровиночка моя и половинка! Ведь если разорвать, то — рубль за сто — Вторая будет совершать не то! Маринка, слушай,
Истома ящерицей ползает в костях, и сердце с трезвой головой не на ножах, и не захватывает дух на скоростях, не холодеет кровь на виражах.
Стоял тот дом, всем жителям знакомый, — Его еще Наполеон застал, — Но вот его назначили для слома, Жильцы давно уехали из дома, Но
Что сегодня мне суды и заседанья — Мчусь галопом, закусивши удила: У меня приехал друг из Магадана — Так какие же тут могут быть
Где-то дышит женщина — нежно, привлекательно — То ли сверху, то ли снизу, то ли за стеной… Слышимость, товарищи, это замечательно: Кажется, что женщина
Закручена жизнь, как жгуты из джута, Завинчена ржавою гайкой, Пожаром сожженная жизнь прожита, Избита жестокой нагайкой. В шуршаньи шелков шелестела она, Шикарным шалманом шумела,
Стреляли мы по черепу — на счастье. И я был всех удачливей в стрельбе. Бах! Расколол на три неравных части И большую — конечно,
Заказал я два коктейля, Двадцать водки, два салата, А в лице метрдотеля Приближался час расплаты.