Княжнин! ты поприще просторное избрал; Мой друг, исполни то, что тесть твой обещал. Театра нашего основанное зданье Усовершенствовать ты приложил старанье. Красы всеобщие пленяют
Стихотворения поэта Хвостов Дмитрий Иванович
Кубра! ты первая поила Меня пермесскою водой, Младое чувство возбудила Прельщаться греков простотой. Я на брегу твоем высоком Всегда спокойным сердцем, оком Ловил природы
Везли чай в Дельф кумира, Кумир без ног, кумир, как барин, сел. Кумира на плечи поднял осел И божество пространна мира Так точно, как
Эзоп не говорит, с Орлицею вошла Где Черепаха в речь, но ей урок прочла: «Детей летать ты учишь; Орляток бедненьких напрасно только мучишь. Зачем
Мужик представлен на картине; Благодаря дубине, Он льва огромного терзал, — Все зрители в овине Сплетали множество художнику похвал. Тут лев, и лев живой,
Два Русских мужика однажды в торг ходили, О барышах своих дорогою судили. Лежит топор, Один его поднял и говорит не в спор: изрядно! Находка
В летах моих унылых, поздних, Покрытый сединой давно, Я жив… Но много жертв достойных Недуга пало под косой; Кто здесь Отечеству полезен, Тот в
Задумал птичий род вновь сделать уложенье, На что вельможи, знать, к чему полезен трон? Все птицы собрались дел знатных в уваженье, Хотели издавать закон.
Лягушка на поле увидела быка, Влюбилася в его широкие бока. Такая толщина для ней была угодна, И мыслит, что она ей так же сродна;
Лучами Феба озаренный Ко мне ты дружество питал; К тебе в пределы отдаленны Я часто грамотки писал. Любя Российска Пинда славу, Себе в урок,
Пускай летал иль только лазил Я без удачи на Парнасе, Коль зависти лукавый глаз Моей поэзии не сглазил, Прими, восторга сын, Поэт, Которому я
Мышь некогда была, Летучая, на все смышленая дела — Зверок и птица! Летала, как синица, Как мышь — ходить легка. Когда проворными ногами Бежит
Я слезы зрел твои! и знаю их причину: Ты в жертву их несла Киприды хитрой сыну. Я видел, чувствовал — счастливый в жизни час!
У погреба пустых лежало бочек много; Когда напиток весь из бочки взят до дна, Она Уж боле не нужна; За бочкою пустой не смотрят
Поэт, и не худой, Актеров и актрис прельщался игрой, Задумал сам себя трагедией прославить; В минуту принялся трагедию составить. И для трагедии своей Не
Скопились некогда средь лета облака, Не видно солнца боле; Пустым осталось поле, Лиет с небес река; Тогда бежит медведь в берлогу, Кроты сидят в
Мы от кичливости, нередко и от лени, Возносим к небесам бессмысленные пени: Как будто с нас Бог всякий час Спускать не должен глаз. Он
Алкивиады все красиво пишут много, Но к исполнению не приступают строго. В Афинах издан был указ, О чем? не знаю. Не знаю то ж,
Давненько Буало твердил, что целый век Сидеть над рифмами не должен человек; Я признаюсь, себя тем часто забавляю, Что рифмы к разуму, мой друг,
Корабль среди морей на парусах летая, Седой угрюмой вал Грядами ровными делил и рассекал; Реку текущую к морям встречая, Увидя на реке корабль один,