1
Я иль не Я? Вот мой вопрос, и Гамлет
идет, как лысый ворон, в уголок,
а разумом по-человечьи храмлет,
себя с ноги спуская, как чулок;
из жизни теребя кровавый клок,
жует и, не прожевывая, мямлит
гнусавые, как смерть, слова, слова, слова!
– Ах, государыня, дурная голова!
Ты, словно гузно, на внебрачном ложе
вкушаешь страсти по евангелистам
все судорожнее и все моложе.
А я валяюсь томом многолистым,
привязанным, как пес, к родимому заглавью.
Я иль не Я? И вот вожу пером,
как сломанной ногой, умом и наг и хром,
и оборачиваюсь я по-волчьи явью
(к себе), как задом. Или же нутром?
Хромая разумом, как человек Паскалев,
шагаю в бой, как однолицый полк,
и, зубы шаткие над падалью поскалив,
сижу да вою, будто куцый волк.
А мой вопрос хрипит, как горло в стужу,
а мой вопрос торчит, что кость из глотки,
и сам изглодан я. И из себя наружу
не вылезть мне, как из колодки,
куда заключена моя
хромая, сгорбленная, как Яга,
с коленом лысым голая нога,
такая умная, такая костяная,
что усмехаюсь я, исподтишка стеная,
и отвечаю: это, знамо, я.
2
Ох ты! Всечеловеческое знамо!
Ты знамя беспросветного ума…
Как пауза, орет разинутая яма,
и Гамлет движется, как сам себе тюрьма,
как распадающаяся темница,
и тела черствые и нищие куски,
и косточки обглоданной тоски
в суме – в сумятице! – друг другу так близки,
что все живое, как в пролете, мнится
в готическом просвете на заре, –
а смерть уже светлеет на дворе,
по краешку зари крадется, словно память.
А двор – как мир ночной в зияющей дыре,
и призраками в черном серебре
его успела жизнь моя захламить.
И Гамлет руку жмет безжалостно и жалко.
По воздуху пускается в бега
увенчанная черепом нога.
А нежность, как прозрачная русалка,
из омута цветочного плывет.
Луна растаяла. Офелия живет.
И на годах мне ворожит гадалка,
и травы сохлыми глазами ворошит,
и волчьи зубы беспощадно щерит.
И пережит я, словно перешит,
и налит ум змеиным ядом в череп.
В короне балаганится король.
А мой вопрос торчит гвоздем наружу.
И через силу я играю роль,
но слов заученных ничем я не нарушу.
3
И Гамлет движется, как Тени тень
(за пазухой какой-то тенькнул птенчик),
и прыгает шутом измученный Монтень,
а философия повисла, как бубенчик
на конусе бумажном колпака,
и старческого трепака
отплясывает батюшка Полоний.
Я иль не Я? И все всегда пока.
И тает полночь. И любовь – в полоне.
Хохочет замок, взявшись за бока,
прошелся месяц по железной каске…
А тьма прядет неласковые сказки,
и скачет на ноге Яга без посошка.
А время – колесом, столетия – вприпрыжку,
и вечность – точно череп на колу.
И чувствую вопрос, как адову отрыжку.
А горло – пекло. К черту в кабалу
пошли пешком, как Божье стадо, чувства,
не стало им ни жизни, ни жилья.
А бытие стоит, как Богово искусство,
с вопросом поперек: не Я иль Я?
(2 votes, average: 2,50 out of 5)