Юпитер прицепил к нам в жизни две сумы: За плечами одна — с пороками своими, Другая на груди — с чужими; Вот почему, грехов
Стихотворения поэта Якубович Лукьян Андреевич
На высоте угрюмых скал, В объятьях матери-природы, Я жизнь возобновил, я радости сыскал, Я позабыл утраченные годы! Здесь все свежо: и персть, и тварь,
Звезды блещут в синем небе, Волны ходят в Черном море. Не блестите в небе, звезды! О, залейте, волны, горе!.. Чайка вьется без заботы —
Заспорили горы Урал и Кавказ. И молвил Урал: «Мир ведает нас! Богат я и златом, богат серебром, Алмазом, и яшмой, и всяким добром; Из
Торжественный, роскошный и могучий, Твой стих летит из сердца глубины; Как шум дубров и Волги вал гремучий, Твои мечты и живы и полны, —
Чудесной силой песнопенья Умеет Байрон чаровать И вопль души, и чувств волненья Своим струнам передавать. Внимай ему тоской убитый, Кто в жизнь надежду погубил,
В час урочный полнолунья, С темным лесом наравне, — Говорит молва-вещунья, — Кто-то бродит в тишине. Пономарь пройдет ли пеший, Псарь проедет ли верхом,
Не знаешь ты священных упоений, Коль никогда на свете не рыдал; Не знаешь ты блаженства вдохновений, Когда тебя Шекспир не вдохновлял! Над бездной адскою
Вы слыхали ль в отдалении Звуки песни родной? Что мечталось вам при пении Соловья в глуши лесной? Много чувств, воспоминания В звуках тех сохранено!
Добыча тленья и червей, О чем еще, мудрец, мечтаешь, Когда в безмолвии ночей, Не замыкая сном очей, Ты книгу знания читаешь? Что в ней
Смотрю на снежные пустыни: Лежит как в саване земля; То смерти вид, символ святыни, Символ другого бытия. Не все с собой возьмет могила, Не
Когда воздушною стезею Несешься ты по облакам, Земля мелькает под тобою, Где-где виднеясь здесь и там, Скажи: видна ль тебе оттоле, С небес далеких
Чуть веет ветерок с востока ароматный, — Легко мне… сладко мне… О, жизни сон приятный Продлись, продлись и сердцем дай пожить, И хладному уму
От садов и мирных пашен На кровавыя поля, Под зубцы турецких башен Перенесся мыслью я, — В оно время, под Очаков, Под убийственный огонь:
Зачем с небесной высоты, Из горнего жилья, На лоне бури мчишься ты, Громовая струя… По небу реешь и браздишь Сгущенны облака, И, долу падая,
Преданье есть: в минувши веки, Там, при слияньи дивных рек, Сошли на землю человеки… И был тогда прекрасный век! Как царь земли был здесь
Моря блеск багрово-алый; Ночи сонной тишина; Как в раю волшебном Аллы, В небе синем зажжена Златорогая луна. Меж собою шепчут волны: «Бег куда б
Не уста твои сахарны И не очи мне твои, Что так живы и коварны, Дышат негою любви, — Нет, мне мил души избыток, Сердца
Посмотри: нависли тучи; Слышишь грохот громовой? То гигант идет могучий В битву с дряхлою землей! Где найдешь ты оборону, С чем, земля, ты выйдешь
Жил-был в Кроации Бан; он глух был на левое ухо, И слеп от природы, несчастный, на правый был глаз; И правым он глазом взирал
Мир исполнен был боязни; Рыскал всюду меч и мор; Шел народ от казни к казни Видеть собственный позор. Восставали брат на брата; Кровь, пожары,
Не говори: «несчастен я!» Не испытав несчастья, И яду не испив из чаши бытия, Я говорил: несчастен я! Но то прошло, что было прежде;
Приют недоступный могучих орлов, Державных и грозных гранитных хребтов, — Всемирная крепость надоблачных гор Дивит и чарует наездника взор. Где громы грохочут, шумит водопад
Молвил я однажды другу: Сделай мне одну услугу, Приложи к устам печать, Научи меня молчать. И добро и зло бывает В разговорах наших сплошь,
Выплывая из-за тучи, Зевса гневного посол Вержет гром и огнь летучий На скалы, на лес дремучий, На веселый град и дол. О, молись, молись
Там, далече, над горами, В недоступной вышине, Среброрунными стадами Бродят тучи в тишине. — Что вы, тучи, накопились, Очреватели огнем, На кого вы ополчились
Взглянь на небо: словно тени В нем мелькают облака! Взглянь на землю: поколений Мчится бурная река! Что ж земля и небо полны Треволнений бытия?
Поля роскошные вокруг меня лежат, И в синих небесах играет луч денницы, Спокойствием цветут и дышат вечно лицы, Прохладной негою ручьи к себе манят;
Вон там, где вечно по уступам Гремит и блещет водопад И где подобно мерзлым трупам Граниты синие стоят, — Оцепенев, окрестность дремлет. Лишь зверь,
— Куда ты бежишь по дороге, Иль с весточкой послан какой О новой военной тревоге? Поведай, гонец молодой! «Несусь я к родимому краю, Везу
Доступны ли тебе создания поэта? Природа для толпы бездушна, беззвучна, Восторгом оживи бездушного скелета: На звук души твоей откликнется она! Она раскинется широкими полями,
Где волной сребряно-шумной Бьет Нарова о гранит, Тщетно в ярости безумной За волной волну клубит, — На горе есть замок древний. Меч и времени
Когда восторг меня обнимет, Я сознаю тогда себя, И ток блаженства в душу хлынет, Вдвойне живу и вижу я! Мне мир земной и чужд
На небе пасмурном за тучей мчатся тучи, Порою каплет дождь, порою вихрь летучий, Деревья расшатав, взрывает и крутит; Испуганный орел подъемлется, летит, Летит под
Не вспоминай другие леты, Они прошли — не воротить! Твоя печаль, твои приметы Не могут горю пособить. Не помни зла, не помни горя, И
В пустыне Египта, вблизи пирамид, Араб рассказал мне одну из касид. «Неверные Франки на нас напирали, Рубили, губили, топтали и гнали. Паша их был
1 Где ты, доля, моя доля, На горе или средь поля? Гору можно раскопать, Поле можно распахать. Иль близ моря, на долине Диким маком
Прекрасна девица, когда ее ланиты От уст сжигающих еще сохранены, И очи влажностью туманной не облиты, И девственны еще и кротки юной сны, И
Подземные бездны у нас под стопами; Небесные громы у нас над главами; Живем на костях мы отживших племен; Весь мир наш могила былых поколений;
Ты прав, товарищ, шумно, шумно Неслася молодость моя; Не раз вспомянешь, как безумно Вдвоем пивали — ты да я! Я живо помню: ночь и
Для поэтических мечтаний, Для дум возвышенных твоих Не нужен гром рукоплесканий: Поэты счастливы без них. В себе одном прозрев мир целый, Певца Британии любя,
Есть час таинственный духовных наслаждений — То ночи час… когда весь мир уснет, Когда, окружена толпой земных видений, Луна по небесам лазоревым пойдет. Духи
Над Дунаем над рекою, В бусурманской стороне, Умирая после боя, Воин молвил слово мне: «Отнеси, брат, в край любимый, После дружних похорон, Челобитьице —
В цветущей юности, жрец Феба и Киприды, Я счастлив. Об одном молю вас, Аониды! Храня убогую, знакомую вам сень, От волн забвения мою спасите
Ты понял ли глагол бытописаний? На камнях, на древах ты надписи видал, — Их понял ли? То след былых страданий, К бессмертию стремясь, их
Ликуй, Иран! Твоя краса Как отблеск радуги огнистый! Земля цветет — и небеса, Как взоры гурий, вечно чисты! Так возлюбил тебя Аллах, Иран, жемчужина
В лазурных долинах безбрежных небес За солнцами солнцы таятся, Гармония сфер там, там много чудес, Туда б на раздолье помчаться! Туда бы — упиться
Младенец слабыми руками Змию коварства задушил. Ты новых дней Алкид, меж нами, На зависть гордо наступил. Тебе ничтожны лепетанья И толки злобной клеветы, Хвала