Осень явилась разом, и не прося пристанища,
Замельтешила узором дубов, узкими листьями ив,
(Будто опять «Турандот»
старик Антокольский поставил,
И свой, и вахтанговский замысел наново перекроив).
Осень осиновой мелочью засыпала холмы у моря,
Отменила хвастливость роз и скромность яблонь,
Но, противозаконный, там где-то,
в опустелых Содоме и Гоморре,
В полумертвой, медленной тишине заливается зяблик. Зяблик…
И я снова леплю строку из бретонских, холщевых пейзажей,
Из зеленой бегучей волны Средиземного моря, из
Капризных парижских набережных,
Из смятых созвездий, и даже
Из самого этого неконкретного понятья: каприз.
Что ж, пускай себе осень гасит свеченье брусничных бусин,
И зеленый, в медной кроне, отливающий лаком орех, —
Но не смолкнет, звенит бронзой клен,
Но церквушки — белые гуси,
Где-то пьют и пьют студеную воду северных рек…
(1 votes, average: 5,00 out of 5)