Мне снятся фиолетовые чащи,
Мне снятся танки,
черные, рычащие,
Вода в траншеях,
гильзы на песке,
Запекшаяся струйка на виске.
И вот я поднимаюсь с пистолетом,
Зажатым в кулаке моем воздетом,
Ору “ура”, атаку тороплю,
Палю в броню – от ужаса воплю:
Я вижу,
как – во сне ли, наяву ли –
Отскакивают, сплющиваясь, пули
И кто-то, улыбаясь сквозь прицел,
Кричит:
“Сдавайся, красный офицер!”
И очередь…
И я бегу упруго
По берегу заиленного Буга,
Бегу – и спотыкаюсь на бегу
И все-таки стреляю по врагу!..
Но две обоймы –
это слишком мало.
Ревущая громадина подмяла,
Сломала, изувечила меня
Чужая маслянистая броня.
Мы до конца стояли – по уставу,
Лицом к реке
легла моя застава,
Лицом к реке,
на гусеничный след…
В моей руке – отцовский пистолет.
По мне прошлась тяжелая броня,
Хотя убили там
и не меня.
