Кровь струилась по виску…
вымазана сажей…
И в престольную Москву
привезли под стражей.
Нет улыбки, лепоты —
ясной, белолицей.
— Как посмела, девка, ты
мнить себя царицей?
— Гром и молния ударь,
венчана с апреля.
— Пугачев, твой муж — не царь,
а казак Емеля!
Был урядник злее пса,
но сильнее зла краса!
Белолице у зеркал
кружится Устинья:
— Кто мне злобно предрекал
виснуть на осине?
Под глазами синий дым
и веселье в теле.
Мыли мылом духовым
и в шелка одели.
Из тюрьмы — и во дворец,
пусть не явно, тайно…
С благовоньями ларец,
кофе с ложкой чайной.
Кто велик, а кто-то мал…
распустила косы.
Князь Потемкин целовал
Устю на допросах.
Пляшет зеркало в огне,
щеки ало крася…
— Значит, что-то есть во мне:
покорила князя!
(1 votes, average: 5,00 out of 5)