Стихотворения поэта Асеев Николай Николаевич

Почему ж ты, Испания, в небо смотрела, когда Гарсиа Лорку увели для расстрела? Андалузия знала и Валенсия знала,- Что ж земля под ногами убийц

Как желтые крылья иволги, как стоны тяжелых выпей, ты песню зажги и вымолви и сердце тоскою выпей! Ведь здесь — как подарок царский —

На мирно голубевший рейд был, как перчатка, кинут крейсер, от утомительного рейса спешивший отдохнуть скорей… Но не кичитесь, моряки, своею силою тройною: тайфун взметает

Как лед облака, как лед облака, как битый лед облака, и синь далека, и синь высока, за ними — синь глубока; Летят облака, как

Слушай, Анни, твое дыханье, трепет рук, и изгибы губ, и волос твоих колыханье я, как давний сон, берегу. Эти лица, и те, и те,-

Была пора глухая, была пора немая, но цвел, благоухая, рабочий праздник мая. Осыпаны снегами, окутаны ночами, встречались мы с врагами грозящими очами. Но встал

1 Раненым медведем мороз дерет. Санки по Фонтанке летят вперед. Полоз остер — полосатит снег. Чьи это там голоса и смех? — Руку на

Насилье родит насилье, и ложь умножает ложь; когда нас берут за горло, естественно взяться за нож. Но нож объявлять святыней и, вглядываясь в лезвие,

Когда земное склонит лень, выходит с тенью тени лань, с ветвей скользит, белея, лунь, волну сердито взроет линь, И чей-то стан колеблет стон, то,

Люди! Бедные, бедные люди! Как вам скучно жить без стихов, без иллюзий и без прелюдий, в мире счетных машин и станков! Без зеленой травы

Рука тяжелая, прохладная, Легла доверчиво на эту, Как кисть большая, виноградная, Захолодевшая к рассвету. Я знаю всю тебя по пальчикам, По прядке, где пробора

Время Ленина светит и славится, годы Ленина — жар революций; вновь в их честь поднимаются здравицы, новые песни им во славу поются. Ленина голос

Три года гневалась весна, три года грохотали пушки, и вот — в России не узнать пера и голоса кукушки. Заводы весен, песен, дней, отрите

Я твердо знаю: умереть не страшно! Ну что ж — упал, замолк и охладел. Была бы только жизнь твоя украшена сиянием каких-то добрых дел.

Приход докучливой поры… И на дороги упали желтые шары прохожим в ноги. Так всех надменных гордецов пригнут тревоги: они падут в конце концов прохожим

Меня застрелит белый офицер не так — так этак. Он, целясь,- не изменится в лице: он очень меток. И на суде произнесет он речь,

Как соловей, расцеловавший воздух, коснулись дни звенящие твои меня, и я ищу в качающихся звездах тебе узор красивейшего имени. Я, может, сердцем дотла изолган:

Вот и кончается лето, яростно рдеют цветы, меньше становится света, ближе приход темноты. Но — темноте неподвластны, солнца впитавши лучи,- будем по-прежнему ясны, искренни

Осенними астрами день дышал,- отчаяние и жалость!- как будто бы старого мира душа в последние сны снаряжалась; как будто бы ветер коснулся струны и

Мы пили песни, ели зори и мясо будущих времен. А вы — с ненужной хитростью во взоре сплошные темные Семеновы. Пусть краб — летописец