Ты невозможного, прекрасная, желаешь, Не смею уголок тебе я в сердце дать: Тем сердцем, коим ты давно уж обладаешь, Не властен я располагать. Но,
Стихотворения поэта Бенитцкий Александр Петрович
Лейтесь, вина ароматны, В кубки сребряны, златы, Обвивайтесь вкруг, приятны, Свежи, розовы цветы. Лиру взяв, с Анакреоном Я хочу гремящим тоном Вакха юного хвалить:
Над кем мой взор встречает Сей памятник в полях? Чей остов истлевает В песчаных сих степях? Над кем стоит ветвистый Дуб гордый, наклонен? Над
Без шуму через луг зеленый Кристальный ручеек бежит, Древесной тенью покровенный, Все катится и все молчит. Приди, о странник, прохладися, Приди здесь жажду утолить
Кто б ни был ты! склонись перед младенцем сим: Он был владыка твой, иль есть, иль будет им.
В каком-то городке земли Магометанской Селим, супруг Фатимы молодой, Веревкой ли султанской, Приспевшею ль чредой, Иль силою пилюль турецкого Санграда, Как ни было б,
«Прочь, прочь, прохожие! вон там сатирик спит; Кусался он живой, и мертвый, может быть, Укусит». — «Мудрено истлевшему». — «Нимало: Перо и злой язык
Задумал в брак вступить Кондрат; Шутить не любит он, задумал и — женат. «На ком?» — А бог знает! На девушке прекрасной, — Так
1 Тут странник, мот лежит: он жизнь свою скончал С досады, что никто взаймы уж не давал. 2 Здесь Рюмкин схоронен; под Вакха знаменами
Хор сатиров Эван, эвое! победитель! Зевеса златорогий сын! Тебе послушны бурны воды, Покорен Тартар и Олимп. Столкнем наполненные чаши Пенистым нектаром, столкнем! Эвое! весело
Когда мерцание серебряной луны Леса дремучи освещает И сыплет кроткие лучи на купины, Когда свой запах разливает Душиста липа вкруг синеющих лесов И землю,
Сияюща в лучах сребристых, Угрюмая природы дочь, Царица стран холодных, льдистых, Уже от нас сокрылась прочь. И се, спускается младая С высот эфирных к
Престол немого разрушенья, Жилище мертвой тишины! Где среди мрака и истленья Текут свинцовы время дни; Где алчный зев его пространный Столпы поверженны грызет И
О бич душ нежных и злосчастных, Утех и удовольствий тать, Подруга эвменид ужасных, Отчаяния грозна мать! Оставь пещеры ада темны, Оставь вертепы той страны,
Всего несноснее презренье, Которым платят за любовь; Тогда и жизнь — не жизнь: мученье; Тогда под тяжестью оков Злосчастный вмиг изнемогает; Он стонет, сохнет,
Божество Амур прекрасно, Царь небесный и земной, Все тебе везде подвластно, Царствуй также надо мной. Долго счастья я искала, Прелестей твоих не знав, Наконец
Чему смеетесь вы, Что мой портрет без головы? В числе несмысленных я авторов считаюсь: И так не кстати ли без ней изображаюсь?
Мне Стелла сказала: «Алексис, сложи Ты песенку Стелле, И будешь моим». Вмиг песня готова. Что ж Стелла? Она Певца похвалила, С улыбкой сказав: «Отныне,
Во храм Пафосский я пришел, Дабы там языку любви мне научиться. Но что ж? Вступя в него, я тотчас онемел — Немым я должен
Клянусь, о Делия, навек тебя забыть! Клянусь, неверная, что более любить Не стану никогда! Мне женщины несносны; Довольно я влачил оковы их поносны, Довольно