О, женщина, летающая трудно! Лицо твое светло, жилище скудно. На улице темно, но многолюдно. Ты смотришься в оконное стекло. О, женщина, глядящая тоскливо! Мужчина
Стихотворения поэта Долина Вероника Аркадьевна
А пока я снимала, как Люк Бессон, Молодых людей на Майорке, Мой волшебник-дед постучал в мой сон, Весь веснушчатый, в гимнастерке. — Подымайся, бессовестная,
Возьму конверт, расклею, Волнуясь, допишу: Все кончено, прощай, конец баллады. Себя не пожалею, Тебя не пощажу, А может, пощажу? Проси пощады, Проси, упрямолобый. Не
«Слово неважное, да больно уж вещь хороша». Следовало б догадаться, хотя бы как Милан Кундера. Жизнь обработана. Почва слегка оскудела, Ну и, естественно, просится
Мне что-то стало трудно дышать. Что-то со мною нужно решать. То ли это болезнь суеты, То ли это боязнь высоты. О, друзья мои, дышащие
Когда б мы жили без затей, Я нарожала бы детей От всех, кого любила, — Всех видов и мастей. И, гладя головы птенцов, Я
Было со мной хорошо И не я была хороша. Но судьба приглашала в объятья А я – прямиком в сугроб. Что, неужели прошло? И
Всех прикроватных ангелов, увы, Насильно не привяжешь к изголовью. О, лютневая музыка любви, Нечасто ты соседствуешь с любовью. Легальное с летальным рифмовать — Осмелюсь
Она над водой клубами. Она по воде кругами. Но я знала тех, кто руками Ее доставал со дна, Любая любовь, любая. Любая любовь, любая.
Как Ваша Светлость поживает? Как Ваша Светлость почивает? О чем она переживает, Достаточно ли ей светло? — Ах, худо, друг мой, очень худо! Мы
Усталость преодолевая, Бреду домой, едва дыша. Но тлеет точка болевая — Ее еще зовут душа. Сервиз домашний, запах чайный, Такой знакомый и простой, И
Тело без Души – как ни напиши – страшно. Тело без Души – что ни расскажи – важно… Королева снов знает тыщу снов, Но
Такую печаль я ношу на груди, Что надо тебе полюбить меня снова. Я больше не буду дика и сурова, Я буду как люди! Вся
И вот уже вхожу в такую реку, Что самый дальний берег омывает, Где человек прощает человеку Любую боль, которая бывает. Пускай река всему меня
Музыка моя, слова мои, Больше никого вокруг не видно. Эти муравьи, эти воробьи Смотрят на меня вполне невинно. Как ты там жила? С кем
Душа запомнила: зима была, Душа — как замок под замком. Я — молодая, как сомнамбула, Тащила саночки с сынком. Температурка — не разваришься, Стоит
Он целует меня, обнимает. С полуслова меня понимает. Он в глаза мне глядит так тревожно, Что ответить ему невозможно. Я от этого взгляда теряюсь,
Не пускайте поэта в Париж! Пошумит, почудит — не поедет. Он поедет туда, говоришь, — Он давно этим бредит. Не пускайте поэта в Париж!
Эта книга пропахла твоим табаком И таким о тебе говорит языком: Не жалей ни о чем, дорогая! И не то чтоб со мною был
Мой Горацио, как ты горазд Слушать пенье под звуки кифары. Я уехала в свой Невинград. Потушите, пожалуйста, фары. Потушите, пожалуйста, свет, Отраженный водой многократно.