О, Россия! С нелегкой судьбою страна… У меня ты, Россия, Как сердце, одна. Я и другу скажу, Я скажу и врагу — Без тебя,
Стихотворения поэта Друнина Юлия Владимировна
На исходе сумрачного дня Теплый луч вдруг обласкал меня. Пробежал легко по волосам, Хоть того и не заметил сам. Теплый луч, скользни по мне
Нельзя привыкнуть к дьявольскому зною, Все вытерпеть, сжать зубы, не упасть,- Мы каждый раз бредем, как целиною, По той стране, что называют «Страсть», Где
Уже погасли горные леса: Ни золота, ни пурпура — все буро, Но мне близка их скорбная краса, Мне радостно, хоть небо нынче хмуро. От
Ты разлюбишь меня… Если все-таки станется это, Повториться не сможет Наше первое смуглое лето — Все в росе по колено, Все в укусах крапивы…
Я же дочерь твоя, Расея, Голос крови не побороть. Но зачем странный край Одиссея Тоже в кровь мне вошел и в плоть. Что я
Пиджак накинул мне на плечи — Кивком его благодарю. «Еще не вечер, нет, не вечер!»- Чуть усмехаясь, говорю. А сердце замирает снова, Вновь плакать
Порой мне хочется назад — В звон стрекозиных крыл. Но зимний ливень — снегопад Все тропки перекрыл. И мухи белые жужжат Безмолвно мне вослед:
Во все века, Всегда, везде и всюду Он повторяется, Жестокий сон,- Необъяснимый поцелуй Иуды И тех проклятых сребреников звон. Сие понять — Напрасная задача.
Русский вечер. Дымчатые дали. Ржавые осколки на траве. Веет древней гордою печалью От развалин скорбных деревень. Кажется, летает над деревней Пепел чингисханской старины… Но
Ты полз по отвесным дорогам, Меж цепких колючих кустов. Рукой осторожною трогал Головки сомлевших цветов. Срываясь, цеплялся за корни, Бледнея, смотрел в пустоту. А
Октябрь в Крыму — Как юности возврат. Прозрачен воздух, Небо густо-сине. Как будто в мае Дружный хор цикад, И только утром Их пугает иней.
Пахнет лето Земляникой спелой — Снова реки Повернули вспять… Снова сердце К сердцу прикипело — Только с кровью Можно оторвать. Пахнет лето Земляникой спелой,
Нынче в наших горах синева, Нынче серое небо в столице. И кружится моя голова — А твоя голова не кружится? Я не шлю телеграммы
Я не привыкла, Чтоб меня жалели, Я тем гордилась, что среди огня Мужчины в окровавленных шинелях На помощь звали девушку — Меня… Но в
Я курила недолго, давно — на войне. (Мал кусочек той жизни, но дорог!) До сих пор почему-то вдруг слышится мне: «Друг, оставь «шестьдесят» или
Любовь проходит. Боль проходит. И ненависти вянут гроздья. Лишь равнодушье — Вот беда — Застыло, словно глыба льда.
Запах соли, запах йода. Неприступны и горды, Рифы каменные морды Выставляют из воды. И рассматривают горы, Бликов солнечных игру, И людей: веселых, голых Золотую
Аудитория требует юмора, Аудитория, в общем, права: Ну для чего на эстраде угрюмые, Словно солдаты на марше, слова? И кувыркается бойкое слово, Рифмами, как
Мы стояли у Москвы-реки, Теплый ветер платьем шелестел. Почему-то вдруг из-под руки На меня ты странно посмотрел — Так порою на чужих глядят. Посмотрел