Она была его единым вдохновеньем,
Младой любви страдальческим венцом,
Она одна, с слезами и томленьем
Боготворимая задумчивым певцом…
Для ней он был готов лететь на поле битвы,
Когда нахлынули от запада враги,
В восторге петь прощальные молитвы
И весть на брань отмстителей полки.
Для ней бы он надел одежды пилигрима
И обувь странника и — рыцарь молодой —
Пошел бы в дальний край, к полям Ерусалима,
Чтоб только выполнить обет ее святой…
И как бы пламенно певец об ней молился!
Об ней бы думая, под пальмой отдыхал,
И снова бы на полночь возвратился,
Благословение возлюбленной сказал.
Принес бы ей фиал со влагой Иордана,
Над коим некогда гремел Иеговы глас, —
И странника чарующий рассказ
Для ней бы слаще был и гуслей и тимпана.
А он замолк — любимый наш певец,
Расстался с звонкою цевницей,
Повесил он лавровый свой венец
Над хладною, печальною гробницей.
Не спрашивай, зачем он не поет:
Увы! мой друг, она его любила…
Он кончил песнь; она его зовет…
А проводник туда — могила.
(2 votes, average: 3,50 out of 5)