«У меня,- сказало море,- На моем глубоком дне, Много раковин чудесных, Много светлых жемчугов». «У меня,- сказало небо,- В недоступной вышине, Утром — солнце,
Стихотворения поэта Дуров Сергей Федорович
Я думаю: на что облокотиться? На что теперь осталося взглянуть? К чему душой и сердцем приютиться? Чем вылечить мою больную грудь? Над головой златое
Нежданно настает день горький для поэта, Когда он чувствует, что опытность и лета Тяжелым бременем лежат уже на нем. Проснувшись поутру, он думает о
Куда ни посмотришь — повсюду, Всегда видишь грустные лица: Не встретишь веселой улыбки, Веселого взгляда не встретишь… Захочешь ли вслушаться в речи, Летучие речи
И плакать хочется, и хочется смеяться, Как вспомнишь о былом: Как можно было мне так горько ошибаться В самом себе, и в людях, и
В нас воля разума слаба, Желанья наши своевольны; Что б ни сулила нам судьба, Всегда мы ею недовольны. Нам новизны давай для глаз, Давай
Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное. Европа движется… Над ней Громады черных туч нависли. Там жизнь всецело у людей Обречена труду и
Ночь черным покровом лежала кругом; Я с Германом по лесу мчался верхом, Куда и зачем? Мы не знали… На небе скользила гряда облаков, А
Добро бы жить, как надо, — человеком! И радостно глядеть на свой народ, Как, в уровень с наукою и веком, Он, полный сил, что
Когда из глубины души моей больной Печаль появится во взоре, Не бойся за меня, бесценный ангел мой. Не спрашивай меня о горе. Мои страдания
Ou ma tu? — Je n’en sals rien… О родного дерева отпадший, На волю преданный грозам, Окажи, листок полуувядший, Куда летишь? — Не знаю
Люблю, облокотясь на скалу Аюдага, Глядеть, как борется волна с седой волной, Как, вдребезги летя, бунтующая влага Горит алмазами и радугой живой, — Как
Есть люди в памяти моей, Которых видел я когда-то; Судьба меня и тех людей Ничем не связывала свято. Любви не мог я ждать от
Безжалостный отец, безжалостная мать! Затем ли вы мое вскормили детство, Чтоб сыну вашему по смерти передать Один позор и нищету в наследство… О, если
Любовью страстною горит во мне душа. Прийди ко мне, Хромис: взгляни — я хороша: И прелестью лица и легкостию стана, Равняться я могу с
Что в жизни, если мы не любим никого, Когда и нас взамен никто любить не может, Когда в прошедшем мы не видим ничего И