I.
Белое ровное поле,
Вешки у длинных дорог;
Сердце от грусти и боли
Я уберечь не мог.
Ветер хохочет и свищет,
Снежный колышется звон;
Кто я: поэт или нищий?
Что ты: мечта или сон?..
Мглистая непогодь злится,
Нет ни начал, ни концов…
В воздухе черная птица
Черное чертит кольцо…
Русь бледнолицая! Где же
Спрятано сердце твое,
Где же упорство медвежье,
Буйства хмельное питье?..
Кто тебя в дьявольской зыбке
Пьяную в сон укачал?
С детства я светлой улыбки
В жизни твоей не встречал…
Сквозь полусумрак неволи
Только и видеть я мог:
Белое ровное поле,
Вешки у длинных дорог…
II.
Покоя северного вестник —
Фонарь желтеет у ворот;
Здесь под гармонику и песни
Грустит оборванный народ…
Гонимый тягостным туманом,
Придешь, и не уйдешь назад, —
Перед наполненным стаканом
Повиснут мутные глаза.
Как быстро тяжелеют ноги…
О, жало жгучее тоски,
Скажи, всегда ль твои дороги
Приводят только в тупики?!..
Простор полей однообразен
И однотонен вой пурги…
Скажи: не бред же Стенька Разин,
Ткачев и тысячи других?…
— Ах, эта жажда всепознанья,
Разбившая оковы сна, —
Узнай, что только из страданья
Родится Новая Страна…
III.
Ну, и пусть на меня опрокинутся
Грязно-мутные волны тоски, —
Не зайдет же душа-имениннина
В придорожные кабаки?!..
Связан я узловыми дорогами,
На которых повесилась Русь,
На которых трактиры с острогами
Хоронили народную грусть…
О, страна!.. С вековыми устоями,
Под стальными когтями орла,
За отверженными героями
Ты на красную пытку пошла.
Ты пошла умереть под метелями,
Чтобы снова воскреснуть в огне,
И недели текли за неделями
К надвигающейся Весне…
Мне, рожденному в отблесках горна,
Твоя крестная боль не дает
Оглянуться на труп уже черный
У железных, острожных ворот.,.
Ну, и пусть на меня опрокинутся
Грязно-мутные волны тоски,
Не зайдет же душа-именинница
В заколоченные кабаки?!..
IV.
О, кровавое пламя костра!
О, зовущие крики набата!..
Вы распяли мое Вчера
На расплавленной меди заката.
Я уже перешел черту
Обескровленного ожиданья, —
Если сердце — горящая ртуть,
Значит жизнь — не одно страданье…
Если мне на придушенный стон
Можно смехом жестоким ответить,
Значит знойное завтра — не сон,
Значит солнце тоскует о лете…
Две России качаются в мгле,
И одна из них в зареве пытки,
Для другой, посиневшей в петле,
Вьюга саван серебряный выткет.
Ах, зарыть бы, зарыть пора
Этот труп старушонки горбатой…
О, кровавое пламя костра!
О, зовущие крики набата!..
V.
Похоронные звоны и — радио,
Та же степь, а по ней — грузовоз.
Ветер зарево вытянул радугой
На суглинок промерзших полос…
Что же? Пойте ей вечную память,
Те, кому наслажденьем был сон,
Мы же солнечными глазами
Прозреваем в недра времен.
Мы другую Россию видим
Без метелей, тоски, кабаков;
В каждом юноше — новый Овидий,
В каждом старце — мудрость богов…
Рвутся времени красные кони
Из туманных надорванных пут,
Рвутся в мир, где на огненном троне
Восседает раскованный Труд.
(2 votes, average: 2,50 out of 5)