Еще до моего рожденья
Были в нашем селе
Самого красного оперенья
Петухи на земле.
Невестились на насестах куры.
Рыл жирную землю кабан.
Но хмурилось небо,
и хмуры Были лица крестьян.
И брови сходились, как сабли,
И, жарче пылая впотьмах,
Вздымались к небу усадьбы
В огненных петухах.
Еще до моей колыбели
Первые петухи запели.
И над Россией тех лет,
Как будто на красных качелях,
Взметнулся красный рассвет.
И зима обернулась летом,
Осью земною — штык.
Дед мой, не ты ли это
Стоишь на расстреле третьим,
Солнцу подставив кадык: «Стреляйте,
я — большевик!»?
Стоишь ты, голый и мощный,
И небо — тебе потолок.
Стоишь, как стоять не может
Ни один античный бог.
Прыщеватый поручик прусский
Хлыстиком тычет в живот:
«И это есть пуп земли русской?»
В лоб офицерский узкий
Дед кулаком бьет.
Что ж, тогда бить умели
Мужицкие кулаки!
За тысячу лет накипели
В них гроздья крестьянской тоски.
Не а церкви деда отпели,
А на заре петухи.
(2 votes, average: 5,00 out of 5)