Сними с себя завесу,
Седая старина!
Да возвещу я внукам,
Что ты откроешь мне.
Я вижу чисто поле;
Вдали ж передо мной
Чернеет колокольня
И вьется дым из труб.
Но кто вдоль по дороге,
Под шляпой в колпаке,
Трях, трях, а инде рысью,
На старом рыжаке,
В изодранном колете,
С котомкой в тороках?
Палаш его тяжелый,
Тащась, чертит песок.
Кто это? — Бывший вахмистр
Шешминского полку,
Отставку получивший
Чрез двадцать службы лет.
Уж он в версте, не боле,
От родины своей;
Все жилки в нем взыграли
И сердце расцвело!
Как будто в мир волшебный
Он ведьмой занесен;
Все, все его прельщает,
В восторг приводит дух.
И воздух будто чище,
И травка зеленей,
И солнышко светлее
На родине его.
«Узнает ли Груняша? —
Ворчал он про себя, —
Когда мы расставались,
Я был еще румян!
Ступай, рыжак, проворней!» —
И шпорою кольнул;
Ретивый конь пустился,
Как из лука стрела.
Уж витязь наш проехал
Околицу с гумном —
И вот уж он въезжает
На свой господский двор.
Но что он в нем находит?
Его ль жилище то?
Весь двор заглох в крапиве!
Не видно никого!
Лубки прибиты к окнам,
И на дверях запор;
Все тихо! лишь на кровле
Мяучит тощий кот.
Он с лошади слезает,
Идет и в дверь стучит —
Никто не отвечает!
Лишь в щелку ветр свистит,
Заныло веще сердце,
И дрожь его взяла;
Побрел он, как сиротка,
Нахохляся, назад.
Но робкими ногами
Спустился лишь с крыльца,
Холоп его усердный
Представился ему.
Друг друга вмиг узнали —
И тот и тот завыл.
«Терентьич! где хозяйка?» —
Помещик вопросил.
«Охти, охти, боярин! —
Ответствовал старик, —
Охти!» — и, скорчась, слезы
Утер своей полой.
«Конечно, в доме худо! —
Мой витязь возопил. —
Скажи, не дай томиться:
Жива иль нет жена?»
Терентьич продолжает:
«Хозяюшка твоя
Жива иль нет, бог знает!
Да здесь ее уж нет!
Пришло тебе, боярин,
Всю правду объявить:
Попутал грех лукавый
Хозяюшку твою.
Она держала пристань
Недобрым молодцам;
Один из них пойман
И на нее донес.
Тотчас ее схватили
И в город увезли;
Что ж с нею учинили,
Узнать мы не могли.
Вот пятый год в исходе, —
Охти нам! — как об ней
Ни слуха нет, ни духа,
Как канула на дно».
Что делать? Как ни больно…
Но вечно ли тужить?
Несчастный муж, поплакав,
Женился на другой.
Сей витязь и поныне,
Друзья, еще живет;
Три года, как в округе
Он земским был судьей.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)