Все было днем… Беседы… Сходки… Но вот армяк мужицкий снят, И вот он снова — князь Кропоткин, Как все вокруг — аристократ. И вновь
Стихотворения поэта Коржавин Наума Моисеевича
Нет! Так я просто не уйду во мглу, И мне себя не надо утешать. Любимая потянется к теплу, Друзья устанут в лад со мной
Предельно краток язык земной, Он будет всегда таким. С другим — это значит: то, что со мной, Но — с другим. А я победил
Не надо, мой милый, не сетуй На то, что так быстро ушла. Нежданная женщина эта Дала тебе все, что смогла. Ты долго тоскуешь на
Встреча — случай. Мы смотрели. День морозный улыбался, И от солнца акварельным Угол Кудринки казался. Снег не падал. Солнце плыло… Я шутил, а ты
Как ты мне изменяла. Я даже слов не найду. Как я верил в улыбку твою. Она неотделима От высокой любви. От меня. Но, учуяв
Стопка книг… Свет от лампы… Чисто. Вот сегодняшний мой уют. Я могу от осеннего свиста Ненадолго укрыться тут. Только свист напирает в окна. Я
Жить и как все, и как не все Мне надоело нынче очень. Есть только мокрое шоссе, Ведущее куда-то в осень. Не жизнь, не бой,
…Столетье промчалось. И снова, Как в тот незапамятный год — Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет. Ей жить бы хотелось иначе, Носить
От судьбы никуда не уйти, Ты доставлен по списку, как прочий. И теперь ты укладчик пути, Матерящийся чернорабочий. А вокруг только посвист зимы, Только
Что же! Здравствуй, Москва. Отошли и мечты и гаданья. Вот кругом ты шумишь, вот сверкаешь, светла и нова Блеском станций метро, высотой воздвигаемых зданий
В наши трудные времена Человеку нужна жена, Нерушимый уютный дом, Чтоб от грязи укрыться в нем. Прочный труд и зеленый сад, И детей доверчивый
Малый рост, усы большие, Волос белый и нечастый, Генерал любил Россию, Как предписано начальством. А еще любил дорогу: Тройки пляс в глуши просторов. А
Небо за пленкой серой. В травах воды без меры: Идешь травяной дорожкой, А сапоги мокры… Все это значит осень. Жить бы хотелось очень. Жить
О Господи! Как я хочу умереть, Ведь это не жизнь, а кошмарная бредь. Словами взывать я пытался сперва, Но в стенках тюремных завязли слова.