Не денег жаль, не жаль здоровья, А счастья жаль, что подошло И, подышав у изголовья, Вздохнуло горько и незло — И отошло навек к
Стихотворения поэта Костарев Юрий Николаевич
Одной надеждой меньше стало, Одною песней больше будет… А. Ахматова Никто не заходил. Не понаведал. Пришел, уже под вечер, правда, дождь — Но мне
Идут сталевары на смену — На смену уставшим идут. Их ждут, как солдаты, наверно, В бою подкрепления ждут. Не всякий читатель и зритель Способен
Угас кленовый лист. Дубы лысеют. В наркозе речка. Зверствуют ветра… Но В знак неотвратимости Весенней По хрупким лужам Скачет детвора!
— Алло! — в милицию звонят, — Пришлите в дом за мной наряд, И — хоть бы в камеру, хоть в клетку, Ну только
Ко мне пришел мой самый горький друг — Но долго я держал его у двери: Я сделал вид, что не услышал стук… И в
Осень. Угасающие травы. Солнце жжет. И не понять уже, То ли осень мне пришлась по нраву, То ли я ей чем-то по душе. Я
Простим успех Друг другу, Везение простим, Приняв душой науку Быть честным и простым Перед чужой удачей, Перед бедой своей, Когда душа исплачет Все, что
Я и мое «лирическое «я»» Отнюдь, читатель, не одно и то же: И ты в стихе со мною вместе тоже Алкаешь Неба в храме
Разнепогодилось до света: Стучались молнии в окно, Врезались в стены волны ветра. И утлый дом валили с ног. Неуправляемым органом Гудела реквиемы печь, С
Та наша долгая зима Под неоглядным звездным кровом Пустым не омрачилась словом — Плодом не сердца, но ума. Мы угадали невзначай, Чем пагубен восторг
Нет, весь я не умру… А. Пушкин На гениев не учат За партами судьбы, Их азбукой не мучат Ученые рабы Неколебимых истин И старых
Иззябнув на утренней стыни, Не мог надышаться теплом. И плыли из сердца простые Слова, напоенные сном. И так на душе было тихо, Так было
Еще чуть щиплет губы мне вино Такой недавней юности… Но тех, с кем ликовал я, нет давно Как жара в лунности. Перебродило горькое вино
Еще жужжали у реки шмели, Еще в низинах клевера цвели… А между тем суровела погода — Нет-нет утрами сиверко гудел, Но днем взрезали хариусы
Видели, как ряскою ржавеет, Вянет непроточная вода? Речка без движенья не умеет, Речке без течения — беда. Вот и речь, она — как речка
Сестре Кате Любовь извечна, как извечны звезды, Как снегопад, как дождик в сентябре. Рождается любовь светло и просто: Однажды ты проснешься на заре И
Как будто в двух реальностях живу: В одной — с кровавым потом на ладонях, В другой — крылом пронзая синеву, И опускаюсь в юную
О чем поешь ты, Зяблик на ветке, Охваченной белым огнем? О чем поешь ты, о чем, Зяблик на ветке? О чем скрипишь ты, Белая
Серовато, снеговато На дворе… Что-то крику многовато О добре. Где-то милости Господни Льют дождем. Как вчера, мы и сегодня Зря их ждем. Ну а
По-за туманами светится Теплый вдали огонек… Светлые проблески месяца Над перекрестком дорог. Нынче куда подеваться мне, Душу пристроить куда? — Мама притихла под святцами,
Неужто, чтоб услышали, С Голгофы надо говорить? А если ветер по-над крышами Начнет метаться и зорить? А если робкий взгляд ребенка Не смеет выразить
Февральский реял яростный закат — Как знамя одиночества и воли: Сначала кровью затопило поле, А вслед мороз ударил в свой набат. Так буйствовал бесчинно
1 Расточились снега, Отшумели ручьи К середине апреля. А дорога нага И скрипучи грачи, Неспособные к трелям. Но незримо для глаз Прорезает трава Толщу
А ночью первый снег упал на землю, Нарушив географию двора… Не плавность дум, а буйная игра Стихийных сил всего меня объемлет. И чувствуешь: Вот
Когда уходит за кулисы Мастер, Выходим в свой черед на сцену мы… А зал огромен, глух и разномастен, И жжет глазами из молчащей тьмы.
Темно — значит, скоро рассвет: Ведь именно перед рассветом — Заметьте, особенно летом — Бывает, и звездочки нет. Темно — значит, близок рассвет. Так
Умножаю себя на тебя, Одиноко тебя любя. И себя на тебя делю: За двоих я один люблю. Отнимаю тебя от себя, Безнадежно тебя любя…
Вот и день прибавился немного Нынче, на излете декабря. Но как прежде, неотступно строго Стынет протяженная заря. Крепнет свет едва не до обеда, Полдень
Светлой душе моей мамы Моя не знавшая покоя мама Владела верным средством от тоски. И если дождик тосковал за рамой, Она садилась нам вязать
Любовь, едва успев родиться, Кричит, весь мир заполонив, Стремясь безудержно разлиться, И неуемен тот разлив. А после остывает чувство И обретает берега, И настает
Все, что нужно мне от жизни, — Это чистый лист бумаги, На которой солнце брызнет В юной радостной отваге, Да когда глядишь вокруг —
«Как мне спалось?» — Ну что сказать на это: Мне этой ночью вовсе не спалось — Был зрячим этой ночью я без света, Был
Не хочу, не могу, не умею Эту жизнь доживать, не любя. Жить не смею и сгинуть не смею, Не услышав хоть вздох от тебя.
Свалился, как берег в реку — Обрушился, грохнул… Подбила любовь на бегу — Не охнул. И только когда понесло, Корежа, калеча, А чье-то слепое
Как мало жизни! Я о том — как мало Взаправду-то живешь в сумбуре дней: То за тебя Госплан решал, то — мама, То Гней
Это не вина и не заслуга. Это фактов непреложных власть: Да, тебя покинула подруга, Что прекрасной Юностью звалась. Навсегда уже тебя отринув, Всякому она
Возьмет гроссбух свой смерть И вычеркнет меня, И не спеша перевернет страницу. Не смевшему посметь, Бежавшему огня Жизнь собственная только снится. Нет, не вернуть
Август, август — месяц звездопадов, Звон в крови, медлительность в речах. Вся земля встает притихшим садом В долгих успокоенных ночах. Шелохнешься — яблоко сорвется.
В Белорусском городе Бобруйске Я преподавал однажды русский. Ученице восемнадцать лет, Ну а я — на целый год постарше. В целом мире не было
Отчего я пробудился, Отче? Перед кем томит меня вина? Что-то стали часты эти ночи — Без успокоительного сна. Я ли не старался — как
В глубь осени холодной Торю тропу свою И шлягер новомодный В пути я не пою. Пусть эти волны ора Гремят, покой круша… Укромного простора
Горевать, без конца горевать… А куда же счастье девать? Жизни радоваться без конца… Но ведь ты же не вечный пацан? Как придется, так и
Пожевать кусочек хлеба, Поглядеть немножко в небо (Да, в таком порядке вот) — Вот и все, что нам потребно: Хлебно чтобы, чтобы небно, Человечно
Ранние росы, громкие грозы — Стылое лето. Видно, до срока нагрянут морозы — Есть же примета. Паркие дни, но холодные утра — Росные утра.
По городу, по городу морозному, Через пустыни белых площадей… Нет! — на заре, весной, по лугу росному, Под щебет птиц и ржанье лошадей… Нет,
Дождь плачет и смеется, как пьяный инвалид, Когда привольно пьется и культя не болит. Знакомая тропинка под хвоею — как лед, Иду к тебе
Нэмиру Голланду Напрасно бились лбом В глухую эту стену: В правителе любом Одни и те же гены. И ты хоть петлю правь, Ты заливайся
Как живу, так и помру, Как помру — так и схоронят: Ладно, с маху не уронят, Похмелившись поутру. А уронят сдуру вдруг — Мне
Лес обобран до нитки — Не сыскать ничего: Даже нет паутинки На просторах его. Только небо и воля На сквозящем ветру Да поземка, что