I.
Станция. Проводы. Солдаты. Дети. Матери. Жены.
Последние, может, пред смертью кровавой объятья…
Женщина в судоргах бьется… Старухи жалкие стоны…
Муж падает с сердца разрывом… Гармоника… Бубен…
Рыданья… Проклятья.
———
Поезд отходит. Рвущая душу, залихватская, солдатская,
пьяная песнь раздается.
Вдруг крики, свистки… Над залитой слезами толпой
Отчайно несется:
«Стой! Стой…»
На рельсы три женщины в горе безумном легли,
Три женщины русской несчастной земли.
Легли, чтобы поезд собой задержать,
Две жены молодые и старая мать.
Двух женщин спасли, оттащили.
Но мать
Колеса в кровавый комок раздавили.
II.
И ночью тот поезд во мраке увез
По рельсам, облитым потоками крови и слез,
Навеки увез от семьи, от станка, от сохи, от полей
Их, пьяных от водки и горя и злобы, мужей, сыновей,
Покорных, безгласных рабов,
Чтоб бить там таких же несчастных японских рабов-мужиков,
Чтоб братьев людей на манчжурских полях растерзать,
Чтоб падалью там для царей издыхать.
Ничьих ты детей, о погибшая мать,
Не спасла.
Ты даром безумною жертвой легла…
III.
Нет, нет! Час придет, и из жертвенной крови твоей
Сознанье поднимется новых, прозревших людей.
И встанут сознавших рабов миллионы,
И встанут все матери, дети и жены
Над мраком насилья, над тьмой векового обмана,
Над безднами крови безумно пролитой людской океана,
И голос их грянет над всею, над всею воскресшей землей:
«Все войны, границы, штыки все, все пушки, все цепи,
Наследие зверских столетий,
Навеки долой!»
Ты слышишь, кровавым комком под поездом сгибшая мать:
«Брат брата уже никогда не пойдет убивать!»
Несчастная мать! Великая мать!
Над светлой, прозревшей, счастливою, братской землей,
Победно поднимется лик окровавленный твой.
Сохраните ж, о женщины, в сердце своем
Этой матери кровь с ее жертвенным, жгущим,
Зовущим
К борьбе и победе огнем.
(2 votes, average: 3,50 out of 5)