Лампаду синюю заправила
Перед московскою иконой,
Благословенной, серебренной,
И встала около за правило
Творить молитвы и поклоны.
Вдруг воздух комнаты натопленной
Запах знакомой чайной розой
И легкой — русской — папиросой…
Качнулась, ахнула озлобленно,
Взглянула, полная вопроса…
Два слова. Два лишь! И… все брошено.
Вновь — мир, и лунный хлад крещенский,
И санный путь, наш деревенский,
И лик твой нежный, запорошенный,
Тот лик таинственнейше женский!..
Кафе: убитые латании,
Хромающие уанстепы.
И мнилось — вдруг леса и степи,
И птичий свист, и пчел летания!..
Нет, не порвать мне наши цепи.
Весной московской, волжской, крымскою
Мы связаны нерасторжимо.
Прости, Господь! Одной земли мы, —
Сквозь грех и радость серафимскую
Несем обет свой нерушимо.
(2 votes, average: 3,00 out of 5)