С кривляньем, пересмехами, что — кому дано, они в вагоне ехали беспечно и хмельно. Экзотичной птицей разевала рот вульгарная девица на пошлый анекдот. Кто-то
Стихотворения поэта Машковцев Владилен Иванович
С вами вечная морока, выткни пикой глаз… Как же ты, Остап Сорока, опозорил нас? И тебе прощенья нет, пей мочу кобыл… Ты же камень-самоцвет
Я все еще во сне летаю, взмахну руками и лечу. И подо мною крыши тают, и ночь качает каланчу. И льется в лунные озера
Возвращаясь из ссылки по милости государевой, протопоп Аввакум с протопопицей разговаривал. — Ты прости, ты прости мя, бедная. Настрадалась ты, зла не делая! Не
Не дано таинственного знака — не поймешь таинственную нить… Я себя бояться стал, однако не могу случайность объяснить. Нет для нас ни черта и
Вас настигнет возмездье на вершине страстей. Вы погибнете вместе, обнимите детей. Хлынет кровь с полотенца в капустный кочан, будут ваши младенцы кричать по ночам.
Сообщают, без утаек, лбами бьют в ковер-настил: в одночасье верный Яик Разин захватил. Повлияли козни беса иль боярский гнет? Если Яик загорелся — Волга
Лето било по лилиям буйными ливнями… Вспомнил я девочку с глазами наивными. С глазами открытыми, карими-карими. Сейчас в эту девочку влюбляются парни. Забываются песни,
Летят снежинки белой грустью, снежинки, падая, звучат. Мы влюблены, а тетя Дуся не пропускает к нам девчат. И горе нам, она не в духе,
Брось мне радугу на ватман, урони улыбку с губ. Нарисуй мне шар квадратный, нарисуй мне круглый куб. Ты открой в росинке притчу, клад разбойника
В синем сне России не увижу мать. И меня сразили, в силе вражья рать. Птица прокричала — жалко молодца. В море нет начала, в
Кто назвал его так, психи… Зыбь, и штормы, и туман. Я еще не видел тихим этот Тихий океан. В силу собственную веря, он кому-то
Бьет копытами буланый, обрывает с храпом крепь… Оренбургские бураны опрокинулись на степь. Мы ладони греем чаем, мы сидим у очага и невольно ощущаем, как
Трепет ковыля, треснула земля. В желтой жабе дрожь — ночью грянет дождь. С неба брось, Перун, восемь синих струн, подари добром к урожаю гром.
Что здесь — беда или нелепость? Кто бросил эту красоту? Среди песков седая крепость, как старый воин на посту. Болят проломы, словно раны, но
Холсты волнисты и чисты, как облака, легки холсты. В них диво рос и свет звезды, какие свежие холсты! Сиренево лучит луна на одуревшие ромашки…
Столыпин подозревал в сочувствии революции даже черносотенные газетки. Лекарь бачит, что у князя нервы: паранойя. Прописали князю грязи, молоко парное. Но ему зимой и
Бабка вехоть жала, говорила мне: — Жить вам без пожара, но гореть в огне! С мудростью крылатой в мире повезло, за добро расплатой к
Талантов в мире мало вроде, твердят об этом испокон, но есть писатель в каждой роте, но есть поэты в каждом взводе, и это в
В зелени заречная окраина, солнце разливает теплоту. Яблоня — как снегом забуранена, полыхает яблоня в цвету. О, весна! Любовь моя тревожная, ты всегда мне