Скованы цепи… Кто же их будет носить? Взятый ли в степи Беглый, уставший бродить? Вор ли, грабитель, Схваченный ночью глухой? Или служитель Братства идеи
Стихотворения поэта Морозов Николай Александрович
Голые стены, тюремные думы, Как вы унылы, темны и угрюмы!.. Скверно в неволе без дела лежать, Целые годы о воле мечтать… Все здесь так
Проклятие! Пиши стихи в тюрьме, Когда на воле ждет не слово — дело! Да, жить одной мечтою надоело… Бесплодно бьется мысль в моем уме…
Некуда деться от муки и боли!.. Порча какая случилася, что ли, Желчь ли во мне разлилась в эту ночь, — Право, не знаю! Но
Пусть наш привет твои невзгоды, О милый друг мой, облегчит! Пусть пролетит сквозь эти своды И светлым ангелом свободы Тебя в темнице посетит! И
Посвящено Вере Фигнер при увозе ее из Шлиссельбургской крепости Пусть, мой друг дорогой, будет счастлив твой путь И судьба твоя будет светлей! Пусть удастся
Внизу спустился сон над каждою былинкой, Вверху вершины лип задумались во мгле, Лишь мы с тобой идем заглохнувшей тропинкой И все нам говорит о
Сгинули силы… Тускло сияние дня… Холод могилы Обнял, как саван, меня… Те же все стены, Тяжесть тупая в уме, Нет перемены! Глухо и душно
Памяти дуврских утесов Море бушует, и воет, и плещет, Волны грохочут и бьют мне в глаза, Сердце же рвется, стучит и трепещет, Мысль то
Под законами Панургскими За стенами Шлиссельбургскими Жил астролог в одиночестве И молил он о пророчестве О себе и об отечестве И о целом человечестве.
В мире вечного движенья, В превращеньях вещества, Возникают на мгновенья Все живые существа. Но, возникнув на мгновенье, Знать уж хочет существо: В чем же
И вот опять она, Россия… Опять и церкви, и кресты, И снова вижу на пути я Следы старинной нищеты. Опять жандармские ливреи Цветами яркими
На нивах кругом наливается колос, А издали слышатся звуки войны: Мне чудится в мире пророческий голос, Которым и воздух, и рощи полны. «Сражайтесь, сражайтесь,
Комнатки, точно пчелиные соты, Стройно и плотно, рядами, стоят; Люди в них тихо, без дел и заботы, Словно личинки в тех сотах, сидят. Самою
Посвящается Н. А. С. Когда для большего порядка На бедной родине моей Я от полиции украдкой Переселюся в мир теней, Друзья! Мой прах похороните
Мы умираем только для других. О смерти собственной умерший не узнает. Ушел он в новый путь, он мертв лишь для живых, Для тех, кого
Из Фраскатти в старый Рим Вышел Петр-Астролог. Свод небес висел над ним, Будто черный полог. Он глядел туда, во тьму, Со своей равнины, И
(В нижнем этаже шлиссельбургских камер) Я в камере моей — как в лондонском тоннеле, Где мощная река несется в вышине. Безмолвно целый день лежу
С серого неба, где туч покрывало Низко спустилось над кровлей тюрьмы, Тихо ко мне на рукав ты упала, Вестница близкой зимы. Где ты, снежинка,
На темном небосклоне Недвижна, как всегда, Горит на звездном фоне Полярная звезда. В пути по дальним странам Она для нас — маяк, Ее над