Тяжелая, влажная роза — усталого сада краса, застужена блесткой мороза густая в сердечке роса. Уже отбыла, отболела на вечные веки душа — и гибельно
Стихотворения поэта Морозов Сергей Петрович
Есть еще правда на свете! И для нее, одинок, плачет, как малые дети, злой золотой огонек. Сквозь заалевшую наледь, поголубевший наплыв — он меня,
На медовые коврижки собрались к тебе детишки. Больно, мать, строга: не пристроишь, не усадишь, по головке не погладишь — сразу за рога. Не свои
Щебечет капля восковая на огне. Мне жизнь доверена и вновь неисполнима. Прилежен, как судьба, от века в стороне, застенный черновик, и злость неутолима. Который
Замолви словцо о кринице, о горсти холодной воды, как цапали стебли о спицы, в педалях рвались и в ступице легко оставляли цветы; о крови,
Как старцу Максиму нельзя на Афон, так не отпускаешь в тиши отмолиться, но втягиваешь как строфу в антифон твоих славословий и плясок, столица. Еще
Сырая ноябрьская вьюга. Теперь, по прошествии лет, что краше, душа и подруга, чем ровный настойчивый свет? Чего б ни сулила держава и кем бы
Родина! Я умираю. Нечего больше беречь. Слышишь? Последнее знаю — твердую русскую речь. Душу твою непростую ни от кого не берег — и потому
Обратимся к устной речи! В ней, к пределам не спеша, назначенью не переча и к любой готова встрече, утро празднует душа.
Припутаем снова Петра, землица у нас не богата на тех, кто с утра до утра радел о России порато. Пора-то и ныне не мед,
Не время ли, душа моя, остепениться, о счастии забыть и гордых слов не звать? Что проку горевать, заглядывая в лица безумцев и глупцов? Что
О, недолго, недолго… не сетуй — это горе смолкает в тебе. Ты дождешься покоя и света в сберегаемой Богом судьбе. Озареньем Господним загадан, но
В тихой ясности морозной, в дальней белой полумгле даже мне теперь не поздно и не пусто на земле. Даже этот куст, затерян меж оврагов
Напрасно сказаны слова, неосторожный Рок играет в мертвые права и жизнь берет в залог. Всесильный обольщает звук, родной надежды знак. Но бедный одинокий друг
Мертвый хватает живого. Голосом ускользаю. Знаю заветное слово. Знаю. Видишь, бреду, безымянный, логовом гула? Как ты, пустая, меня ломала! Выправила, не согнула. Друга тебе
Так не ропщите на душу, пока еще жива, пока свежее ландыша окольные слова, пока она при голубе рассыпана зерном, пока на грудь приколота, пока
Свет заштрихован дождем, осень — и будто бы виден крымский неприбранный дом, нож рядом с горкою мидий. Сквозь остекленную мглу — отмель, раскаты прибоя.
Жизнь моя вкрадчивая, переиначивая голос, припоминаю, как славно жилось мне и пелось в час накануне, когда на глазах моих сталось то, что сегодня под