Среди зимы ворвешься в дом с мороза,
Ну, думаешь, усну пурге назло…
А за дверями — этакая проза:
Авария, отключено тепло.
Но даже если в доме дикий холод,
То возле мамы все равно тепло,
И снова ты здоров, красив и молод,
И хрусталем — стаканное стекло.
И мелешь ты, чего добьешься в тридцать.
Как в сорок маму повезешь в Париж…
Ты не придумал, и тебе не снится —
Ты просто над гнездом своим паришь.
Над этим домом — даже звезды ярче.
Под этой крышей люди — всех родней.
И ты, для мира ничего не знача,
Превыше всех пред мамою своей.
Но вот однажды — подлое такое —
Тридцатое настало сентября,
И встала знаком вечного покоя
Над мамою последняя заря.
И дом, умеющий любую стужу
Преодолеть, отторгнуть и забыть,
Вдруг отчужденно, вяло, неуклюже
Стал привыкать простым приютом быть.
Но слава Богу, есть у мамы внуки —
И правнуки, не знавшие ее,
А в них ее глаза, походка, руки…
И значит, это — Дом, а не жилье.
Они с мороза в теплый дом влетают,
Рассыпав у порога жаркий смех, —
И пусть не до конца, но все же тает
И плавится на сердце черный снег.
(2 votes, average: 3,00 out of 5)