Б. Чичибабину Ночная улица молчала, когда проснулся я и встал, и подошел к окну сначала, и от окна шагнул в провал уже горящего востока.
Стихотворения поэта Попов Борис Емельянович
Это октябрь меня сводит с ума, это октябрь… Хоть бы скорей наступала зима — стужа хотя б! Чтобы не высунуть носа в мороз, чтобы
С. Гладковой …Что-то все-таки происходит. В спертом воздухе спиртом брызжет, и у рамы оконной бродит день хороший такой и рыжий. Похудела, небось, сластена, в
С приближением дня Черной Звезды, закупаю настой календулы и валерьяны, потому что делишки мои худы и горят к непогоде ушибы души и раны. А
За шлакоотвалами степь на сто верст — Былинная и небывалая! Дорога синей от сияния звезд За старыми шлакоотвалами. За шлакоотвалами лес да холмы —
Мы лето позабудем к декабрю. Нас будут волновать снега, метели, след реактивный, тянущий зарю поверх высоковольтных мачт и елей, иголки навостривших к декабрю. Мы
Снова долбят асфальт в честь какой-то обновы, смело пахнет смолою — весна как весна. И вздымаются купы сирени лилово, и уходит луна в синеву,
Вот и все. Я стар и страшен, Только никому не нужен, Как Евгений Рейн признался. Мы встречались под Москвой. Над дымами труб и башен
В. Мозговому Мой временный приют, прощай, не обессудь, что пыль в твоих углах на вечность уповает. Я сделал все, что мог. Но временный мой
Вот иду я по мокрому марту и стараюсь глядеть веселей. Открываю последнюю карту посреди городских тополей. Посреди штурмовых перестроек, посреди пепелищ и бугров, и
А как славяне песню затянули, как над столом столкнулись стаканы и сдвинулись разодранные стулья — так и распалась роза тишины! Тяжелое, ступенчатое пенье, как
И уходит последнее лето, забирая цветы и посулы, оставляя последнюю мету, словно в раковине посуду. И уходит последняя встреча — губы, волосы, руки, колени,
Я спокоен, когда ты спишь и постанываешь, и дышишь, тихо всхлипывая, и молчишь под защитою стен и крыши. В феврале — а у нас
Восьмого января была суббота. Стоял короткий и крикливый день. Но что-то не заладилась работа, И я сбежал от дела и людей. И посреди вечернего
О молодости хлопочу, Наряды юности латаю, За все наличными плачу И сдачу стыдную глотаю. Но нету прежнего огня. И сын, подросший ненароком, Уже косится
…И о чем ни скажу, ни спою — Издалече до нынешних пор — Сквозь несытую память мою Проступают то стыд, то позор. Ночью колется,
Подмосковное лето. Жестяная трава. Вот и песенка спета. Ты, конечно, права. Осыпаются, сохнут, Без укоров и слез — Ленты, бантики, лохмы Подмосковных берез. Стынет
Лилов, и желт, и фиолетов, и синь, и зелен ваш наряд. О, племя ленное наяд, воспламеняющихся летом! На травке или на мостках речных, вернее,
В. М. В этих комнатах пахло бумагой и книжной мглой. Запекался за шторой закат золотой смолой, и вставал я лениво, и шел я к
Ночью гром страшней, чем днем. Ночью молния смертельней. Ночью душно, как в котельной, август дышит за окном. Зреют поздние плоды. И, сужая круг, по