Когда для смертного умолкнет шумный день И на немые стогны града Полупрозрачная наляжет ночи тень, И сон, дневных трудов награда, В то время для
Стихотворения поэта Пушкин Александр Сергеевич
Глухой глухого звал к суду судьи глухого, Глухой кричал: «Моя им сведена корова!»- «Помилуй,- возопил глухой тому в ответ:- Сей пустошью владел еще покойный
Я думал, сердце позабыло Способность легкую страдать, Я говорил: тому, что было, Уж не бывать! уж не бывать! Прошли восторги, и печали, И легковерные
Ты хочешь, мой наперсник строгой, Боев парнасских судия, Чтоб. . . . . . тревогой . . . . . . . . .
Зачем из облака выходишь, Уединенная луна, И на подушки, сквозь окна, Сиянье тусклое наводишь? Явленьем пасмурным своим Ты будишь грустные мечтанья, Любви напрасные страданья
Мы рождены, мой брат названый, Под одинаковой звездой. Киприда, Феб и Вакх румяный Играли нашею судьбой. Явилися мы рано оба На ипподром, а не
В мои осенние досуги, В те дни, как любо мне писать, Вы мне советуете, други, Рассказ забытый продолжать. Вы говорите справедливо, Что странно, даже
Надеясь на мое презренье, Седой зоил1 меня ругал, И, потеряв уже терпенье, Я эпиграммой отвечал. Укушенный желаньем славы, Теперь, надеясь на ответ, Журнальный шут,
Критон, роскошный гражданин Очаровательных Афин, Во цвете жизни предавался Все упоеньям бытия. Однажды,- слушайте, друзья,- Он по Керамику скитался, И вдруг из рощи вековой
О, если правда, что в ночи, Когда покоятся живые, И с неба лунные лучи Скользят на камни гробовые, О, если правда, что тогда Пустеют
Когда пробил последний счастью час, Когда в слезах над бездной я проснулся И, трепетный, уже в последний раз К руке твоей устами прикоснулся —
Князь Шаликов, газетчик наш печальный, Элегию семье своей читал, А казачок огарок свечки сальной Перед певцом со трепетом держал. Вдруг мальчик наш заплакал, запищал.
Нет, я не льстец, когда царю Хвалу свободную слагаю: Я смело чувства выражаю, Языком сердца говорю. Его я просто полюбил: Он бодро, честно правит
Мой первый друг, мой друг бесценный! И я судьбу благословил, Когда мой двор уединенный, Печальным снегом занесенный, Твой колокольчик огласил. Молю святое провиденье: Да
Сквозь волнистые туманы Пробирается луна, На печальные поляны Льет печально свет она. По дороге зимней, скучной Тройка борзая бежит, Колокольчик однозвучный Утомительно гремит. Что-то
Прощай, отшельник бессарабской Лукавый друг души моей — Порадуй же меня не сказочкой арабской, Но русской правдою твоей.
Сводня грустно за столом Карты разлагает. Смотрят барышни кругом, Сводня им гадает: «Три девятки, туз червей И король бубновый — Спор, досада от речей
Свободы сеятель пустынный, Я вышел рано, до звезды; Рукою чистой и безвинной В порабощенные бразды Бросал живительное семя — Но потерял я только время,
Чем чаще празднует лицей Свою святую годовщину, Тем робче старый круг друзей В семью стесняется едину, Тем реже он; тем праздник наш В своем
Забыв и рощу и свободу, Невольный чижик надо мной Зерно клюет и брызжет воду, И песнью тешится живой.