Сомнительное чувство долга,
двусмысленный мужской уют —
где пьют и треплются без толку,
и снова треплются и пьют.
И засыпают на диване,
и просыпаются едва.
А утром спросишь: кто ты? — Ваня.
Иван, не помнящий родства.
Приблизившись к большому сроку,
сто адресов переменя, —
я больше не пущусь в дорогу,
весь этот бред не для меня.
Я притерпелся к аду дома,
к ненасытимому ярму.
Мне все углы его знакомы.
Я ночью плачу по нему.
И ведь не зря, по гороскопу,
мы все обязаны в свой срок —
среди раскола городского
найти единственный порог.
Не о любви твержу — о доме.
А может быть, и о любви —
шуршащей, словно мышь в соломе,
и презираемой людьми…
(2 votes, average: 5,00 out of 5)