Октябрь. Ох, табор! Трамваи скрипучи — кибитки, кибитки! Прохожие цугом — цыгане, цыгане! На черном асфальте — на черной копирке железные лужи лежат в
Стихотворения поэта Соснора В. А
Да здравствуют красные кляксы Матисса! Да здравствуют красные кляксы Матисса! В аквариуме из ночной протоплазмы, в оскаленном небе — нелепые пляски! Да здравствуют пляски
В садах рассчитанных, расчесанных я — браконьер, я — бракодел; а листья — красные пощечины за то, что лето проглядел. Я проглядел, я прогадал
И возмутятся корабли на стойбищах моих морей. Как сто блестящих кобылиц, поскачут в бой сто кораблей. В них сто бесчинствующих сов вонзятся костяной губой!
А ели звенели металлом зеленым! Их зори лизали! Морозы вонзались! А ели звенели металлом зеленым! Коньками по наледи! Гонгом вокзальным! Был купол у каждой
Не брани меня, Бруно. Бренен ты. И проиграл. Не кругла планета, но — пара- ллело- грамм! Эти бредни — как стары! Так стары —
Моросит. А деревья, как термосы, кроны — зеленые крышки завинчены прочно в стволы. Малосильные птахи жужжат по кустам, витают, как миражи. Мост разинут. Дома
Есть кувшин вина у меня невидный. Медный, как охотничий пес, поджарый. Благовонен он, и на вид — невинен, но — поражает. Приходи, приятель! Войди
Он вернется, не плачь! (Слезы, соратницы дурости!) Он вернется, не плачь. А товары из Турции, а товары, товары моряк привезет! Привезет он помаду, нежнейшую,
1 Розы — обуза восточных поэтов, поработившие рифмы арабов и ткани. Розы — по цвету арбузы, по цвету пески, лепестками шевелящие, как лопастями турбины.
Подумать только, как давно входить случалось в эти двери, глядеть в просторное окно, где листья шевелились в сквере на дне квадратного двора, где раздавался
Цветет жасмин. А пахнет жестью. А в парках жерди из железа. Как селезни скамейки. Желчью тропинки городского леса. Какие хлопья! Как зазнался! Стою растерянный,
И все же наша жизнь — легенда! Дурачиться, читать сказанья (страниц пергаментных мерцанье), героев предавать осанне, знаменьем осенять мерзавцев. Макать мечи (свирепы слишком!) в
Мы двое в долине Вудьявра у дьявола на отшибе. Мы двое в долине Вудьявра, как две неисправных ошибки. Я с тенью. Я, тень наводящий
А вчера еще, вчера снег выкидывал коленца. Нынче улица черна — го-ло-ле-дица. Холод. У вороны лет — будто из больницы. Голо. Всюду голый лед