Мимо такси — на конус фары! Мимо витрин и мимо фабрик — гастрономических богинь, трамваи — красные быки, бредут — стада, стада, стада. Крупнорогатый
Стихотворения поэта Соснора В. А
Первый снег. Пересмех перевертышей-снежинок над лепными урнами. И снижение снежинок до земного уровня. Первый снег. Пар от рек. В воду — белые занозы. Как
И вот — опять, и вот — вниманье, — и вот — метели, стражи стужи. Я понимаю, понимаю мятущиеся ваши души. Когда хлеба ревут:
1. Собака Болезненны, безлики ночи, как незаписанные ноты. Две девочки, два офицера у цирка шепчутся о ценах. Все себестоимость имеет и цирк, и девочки,
И ко сну отошли рекламы. Фонари, фонари трехглавы. Так и есть — фонари трехглавы: два зеленых, над ними желтая голова. Ночь дремуча. Дома дремучи.
Сейчас двенадцать секунд второго. Двенадцать ровно! Я в габардины, в свиные кожи, в мутон закутан. Иду и думаю: двенадцать секунд второго прошло. Тринадцать! Шагнул
Снег летит и сям и там, в общем, очень деятельно. Во дворе моем фонтан, у фонтана дети. Невелик объем двора — негде и окурку!
1 Упало и небо и время и рюмки цветов и вода в даль дороги и сердце и руки — устали. И хочется взять и
Дом стоял на перекрестке, напряжен и мускулист, весь в очках, как перед кроссом чемпион-мотоциклист. Голуби кормились мерно, на карнизах красовались. Грозные пенсионеры вдоль двора
Что же ты, Библида, любила брата, требуя взаимных аномалий? Ведь не по-сестрински любила брата — ведь аморально! Библида! Не женщина ты! Изнанка! Слезы и
Жила-была крыша, крытая жестью. От ржавчины жесть была пушистая, как шерсть щенка. Жила-была на крыше труба. Она была страшная и черная, как чернильница полицейского.
По городу медленно всадник скакал. Копыто позванивало, как стакан. Зрачок полыхал — снежнобелая цель на бледнозеленом лице. Икона! Тебя узнаю, государь! В пернатой сутане
Птица Сирин, птица Сирин! С животным упорством снег идет, как мерин сивый, сиротлива поступь. Медный всадник — медный символ алчно пасть разинул. Птица Сирин,
Он ходит под окнами Дома Подонков подолгу, подолгу. Ой, мальчик! Молчальник! Мельчают потомки? Отбился от мамы? Где компас? Где полюс? Подобны под окнами Дома
Художник пробовал перо, как часовой границы — пломбу, как птица южная — полет… А я твердил тебе: не пробуй. Избавь себя от «завершенья сюжетов»,
Я не приду в тот белый дом, хотя хозяин добр. Пируют в доме у тебя. Продуктов на пиру! Вино впитают и табак и в
Там, за болотом, там, за бором, произрастает комбинат! Там транспаранты, как соборы! Там транспаранты гомонят! И это только мне бездомно, где балки, блоки, бланки
В окне напротив магнитофон гоняет гаммы. Набросив шкуру — подобье барса — пиждак пятнистый — чернильные пятна! Музыкальными ногами танцуем: очи лоснятся лаком, как
И сегодня: в миниатюрный мир, где паркет обстоятельно наманикюрен, обои — абстрактны, а небо выбелено, как бумага, а под небом витает сова — оперенный
О, на язык тебе типун, изысканный поэт-трибун. Манипулируя венками, кивая профилем варяга, эстрадной отвестью сверкая, ты в массы мастерство внедряешь? Гербарий ианца и сутан,