На песке, блестевшем веселее воска,
птица та лежала – белых перьев горстка.
У воды лежала в неумолчном гаме
птица с красным клювом, с красными ногами.
И толпились люди, бормотали: «Жалко!..»
Маленькая девочка ткнула пальцем: «Чайка?!»
Угадала, девочка! Вот ведь как нелепо:
опустело синее, голубое небо!
Не кричит пронзительно, ветром относима,
чайка возле мачты, пролетая мимо.
Не висит над лаковой вечером водою,
слабо озаряема сильною зарею…
А в краю далеком, в городе, средь леса,
нету у Озолина к жизни интереса!
Что же с ним случилось?! Написал письмо я.
Думал простодушно: сочиню большое,
чтоб ему не скучно, – впечатленья лета,
про загар, про девушек и про утро это.
(Как она лежала в неумолчном гаме
птица с красным клювом, с красными ногами…)
И зачем я только написал о птице!
Словно мину страшную прилепил к странице!
Просто, как зевака, не подумав здраво,
помянул я чайку… И напрасно, право!
И теперь далеко, в городе средь леса,
нету у Озолина к жизни интереса!
Ведь когда-то в юности он ходил матросом
к берегам Канады, к неродным березам,
и летели чайки вслед за кораблями,
раскрывая клювы молча над волнами,
как привет Отчизны, той земли прекрасной,
где друзья и жены, флаг струится красный…
Почему порою мы к друзьям нечутки?
Беззаботно шутим. Разные есть шутки.
Одному опасны новости о спорте.
А другому – кровь… И вы со мной не спорьте!
Отослал письмо я – после спохватился!
Сотню раз раскаялся. Звонил – не дозвонился!
А уже от друга мчатся телеграммы:
– Как? Какая чайка? (Все детали драмы!..)
Самолет ли тронул розовой струею?
Дробь ли подцепила чайку над страною?
Иль сама устала, старая, упала?..
Я писал ответы. А ему все мало!
Я писал, что это единичный случай:
«Черт же меня дернул! Ты меня не слушай!
А про то послушай, как сверкает море.
Миллионы чаек виснут на просторе!..»
Что теперь мне почта, марки и конверты!
Не пишу я писем. Шлю друзьям конфеты.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)