Стихотворения поэта Солнцев Роман Харисович

Едем, едем мы издалека. По ночам поля необозримы. Впереди два красных огонька. Обойдем. Теперь совсем одни мы… Выплывают к нам из темноты зеркалом светящиеся

Воробьи, сосульки, гомон по крыльцу… Но лишь сядет солнце – холод по лицу! Режуще-внезапны в марте вечера. Горький дым по снегу вьется со двора.

Что тут точить лясы, глядя издалека? – На улице валяется оторванная рука. Все вокруг перерыли следователи, врачи. Он или ушел… или – сгорел наподобье

Мне прислал привет один подонок – чрез вторые уши и уста. Ничего себе, скажу, подарок. И наверно, это неспроста. Хоть я видел-то его едва

Еще светло. Но смех я слышу истеричный. Еще светло. Но все истерзаны вниманьем. Затменье будет, говорят. И кто-то спичкой коптит себе кусок стекла, как

Закричал, лишь появясь на свете… Испугался предстоящей смерти? Но ведь только год назад всего он был там, где нету ничего!. Что же? Если даже

Я вернулся в отчий дом. Только кто же это в нем? Здесь чужие ребятишки машут нашим топором. А мои родные книжки, две сестренкины мартышки

Богобоязненному Бог дарует дерзость быть собою. Но – лишь святой идти стезею и помнить лишь Его порог. При звездах подвиги свершать, свет изумлять умом

Я пьян от весеннего света. Снег тает и рушится с крыш. Ну как напишу я про это?! Лист белый пошлю – ты простишь? Сожжешь:

Пишу на родину письмо, но все друзья мои далеко: один в Москве… о, власть – ярмо! Другой лежит в земле глубоко. А третий –

А может, хватит горевать? Давай укатим зоревать, варить уху и с кружкой водки о невозможном заливать? Средь синих тоненьких осин я буду, наконец, один,

Прости, мудрец, чрез полтораста угрюмых лет, кровавых лет один из многих – не Зарастро – ищу в стихах твоих ответ. Я поднимаюсь на вершины,

…Я вспоминаю темный лог, где вьется светлая речушка и вся в траве стоит избушка, в ней соль и спичек коробок… …и даже нет, не

Неужели впустую все муки мои, эти бури и эти печали? Неужели напрасно ладошки твои мою голову нежно сжимали? Сад шумел, и очная летела вода,

Женщина плачет в вагонном окне или смеется – не видно в вагоне. Поезд ушел – и осталось во мне это смещение счастья и горя.

Мороз, любимая… Меня прости… Как алюминием, кусты одеты, оленей нету – одни кусты рогами вылезли из планеты… Мороз, любимая… Дай губы мне, как искривленное

– Я б на месте твоем!.. – молвил круто. – Ну, а я бы на месте твоем!.. Так и ходим, глядим друг на друга

В стоящем мареве большого лета, в бегущем зареве чужой весны имейте – независимость привета, прощаясь – независимость спины! Имейте независимость суждений, в плаще блуждая

Я б так хотел, чтоб, как ночные тени, они исчезли с глаз моих долой – свидетели совместных унижений, когда мы робко умоляли власть. Но

Мне обещали рай с цветами на земле. Я человек, который верит обещаньям. Увидев ночью свет не гаснувший в Кремле, «нет!..» говорил я всем сомненьям