Как колюч, как могуч этот вихрь, о снегур! О, не мучь… Пожалей… И не бей… Чур же, чур! Злобой жжет синий лед глаз твоих.
Стихотворения поэта Столица Любовь Никитична
1 Ой, родимая, ой русская земля! Припадаю ко стопам твоим, моля! Ты прости нас, кем ты кинуты, кем брошена, Раскативших, как малые горошины Из
Погост. Пролетают пугливо Златистые крылья зарниц. Кресты и дуплистые ивы… Унылое уханье птиц… Не зная ночами покою, Она из села приплелась, Горбатая, с толстой
Идут дожди серебряные, рясные. Быть урожаям богатым! Пашни рудые, златые и красные Скатерти стелют по скатам. Нет соловьев уже, тут еще — чижики, Машут
Мчат облаков белобокие челны Вольной, гулливой, рыбачьей ватагой. В розовых отмелях бурые волны Бродят, как в липовых ковшиках брага. В волнах ныряют под парусом
Росы, росинки, Жемчужинки, Девичьи слезки, Сыпьтесь на березки, Сыпьтесь на осинки, Росы, росинки! Это — я, Лада, Звездам рада: От радости плачу, Слезы свои
В лазури — спешный птицелет, В лесах — соборованье золотом. Мой дух земной страшится-ждет Под вскинутым осенним молотом. Печалясь вянут тополя, Но птицам облачность
Лампаду синюю заправила Перед московскою иконой, Благословенной, серебренной, И встала около за правило Творить молитвы и поклоны. Вдруг воздух комнаты натопленной Запах знакомой чайной
Звезды, красивые звезды, Огненных сиринов гнезда, Вишен серебряных грозды! Я искони вас любила, Глупая, слезы точила: Ах, далеко то, что мило! Ах, если б
Закраек небес стал малиновым, Закраек болотин — седым, И гонится мостом калиновым Скотина к дворам отпертым. Проснулись в лесах за туманами Глазастые совы, сычи.
Тучи белые и черные мои. Вы идите, тучи вешние, домой, Лягте, тучи, в дали теплые свои Пред студеною серебряной зимой. Сжат мой колос, скошен
Кто-то скачет в русских чащах В мраке ночи и хвой, — В горностаях, свет лучащих, В латах медных, в лад звучащих, Заревой, роковой… На
Здравствуй, ты погибель моя девья, неминучая! Льнет ко мне громовник, огневой любовью мучая. Злая, безответная в руках его лежу, Маленькая, белая от жарких рук
Здорово, бабка старая, Земля сырая, черная! Златая от загара я, Пригожая, проворная… Росла себе, росла — И вот какой пришла. Порадуй внуку колосом, Повесели
Дышит медом травяная глубина, Увиваются над ней туманы тюлевые… Вновь напевен воздух! Вновь жива весна! Улыбаюсь я, просторами разгуливая. Бытие мое смутили города, Думу
В Киеве ясном и в пасмурном Суздале, В холмной Москве и болотистом Питере, Сжав топоры, Внедряясь в боры, Строили наши прародичи Русь. Строили долго,
В душу чудное сходит отишие, — Унялась в ней уныния боль… Не свирель ли в ушах своих слышу я? А в светелке-то нищей под
Когда мне жизнь стокрылая вручила тайны нить, Во храм к жрецам вступила я — должна была вступить. Там совершалось верное служение векам — Бряцали
В роще березовой Лада родится — Юная, сонная В люльке лежит. Лик у ней — розовый, Как поднебесье, Очи — зеленые, Как чернолесье. Лень
Бабочки, бабочки белые К нам с поднебесья летят! Пять их поймать уж успела я. Вот — на ладони сидят. Тихие, легкие, вольные… Меньше не
Куда, куда вы, листики, Желты и золоты? Все кустики, как хлыстики, Без вас стоят пусты. Могла бы — догнала бы я И вешала в
С полой водою реками бурливыми Тянутся плотовщики. Плесы чертят золотыми извивами, Рыбу сгоняют в пески. Старые сосны с стволиною розовой Рушат они у воды.
Солнышко, солнышко, дайся мне, дайся! Вниз на девичьи колени склоняйся Юной главою, Вкруг увитою Дремою алой И вялой. Желтые кудри твои расчешу я, Лишь
Чудесен лес наш, лес березовый На всхолми, как и в болоте, В начале года иль в конце, — Весной — в русальной зеленце, Потом
В красный день, горячий — летний — длинный Полюбилися они друг дружке. Спели куманика и малина, Тонко пели комары и мушки. Он — могучий,
К месту, издавна славному, — к Троице, К распрекрасному месту средь ельника, Где, бывало, нетленно покоятся Мощи — Божьего друга, — отшельника, Где искусный
Ночь голубая! Вот — я нагая, Смуглая, дремная Дочерь твоя. Сладкоголосая, Простоволосая, Мать моя темная, Пестуй меня! Передала ты В косы мне злато, В
Юныш Богов — не родителев — Он родной покинул Радонеж, — Вышел в путь, что был предгадан уж, В бор пришел, где быть обители…
Нет ничего-то милее мне Отчизны и Друга крылатого… Памятью верной лелеемы, Манят они, раня и радуя. Как бы забыть их пыталась я? И как
Голубые — в поднебесье — купола Зачинают всеми звездами блестеть. Золотые — в тишине — колокола Зачинают с перезвонами гудеть. И расходятся по зелени
Холодно… Кутаюсь в белый пуховый платок… В мрачном саду скорбно никнет беседка нагая, Пурпурный плющ ее бросил одну, увядая. Зябнет. Тоскует. Шлет красному другу