Желтый лев на фуражке сарбаза. Тень сарбаза плывет вдоль стены. Знаменитые розы Шираза Увядают, жарой спалены. Позолотой покрыв минареты, Солнце медленно падает вниз. В
Стихотворения поэта Сурков Алексей Александрович
Лица в ожогах мороза, бессонницей долгой измяты. Радости, скорби, печали замкнуты в тесном кругу. Снова, железными дятлами, в чаще стучат автоматы, Снова, сжимая винтовки,
Грозовым предвестьем близкой борьбы Походная песня обходит дороги. В серебряном горле военной трубы Созрели высокие ноты тревоги. Так будет: копытами конниц пыля, Нагрянет нахрапом
Глаза Христа-спасителя кротки. Поет орган о мире и о счастье. Затянутые в хаки штабники, Давясь, глотают пресное причастье. В глазах Христовых воинов азарт. —
Софье Крево Бьется в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза, И поет мне в землянке гармонь Про улыбку твою и глаза. Про
Не торопись, не спеши, подождем. Забудем на миг неотложное дело. Смотри: ожила трава под дождем И старое дерево помолодело. Шуршит под ногами влажный песок.
Время, что ли, у нас такое, Мне по метрике сорок лет, А охоты к теплу, к покою Хоть убей, и в помине нет. Если
И такой же ноябрь, и похожа погода. Тот же ветер, взметающий прах по дворам. В позабытые дали двадцатого года Увела меня память к походным
Войны имеют концы и начала… Снова мы здесь, на великой реке, Села в разоре. Земля одичала. Серые мыши шуршат в сорняке. Мертвый старик в
Видно, уж нам дорога такая — Жить на земле от войны к войне. Плещет речушка, у ног протекая, Ласточки гнезда вьют на стене. В
Где трава от росы и от крови сырая, Где зрачки пулеметов свирепо глядят, В полный рост, над окопом переднего края, Поднялся победитель-солдат. Сердце билось
Мы лежали на подступах к небольшой деревеньке. Пули путались в мякоти аржаного омета. Трехаршинный матрос Петро Гаманенко Вынес Леньку, дозорного, из-под пулемета. Ленька плакал.
Разлапые липы, Зеленые клены. На запад, На запад Летят эшелоны. Густые овсы, Аржаные суслоны. На запад, На запад Летят эшелоны. Под ругань, Под песни,
По военной дороге Шел в борьбе и тревоге Боевой восемнадцатый год. Были сборы недолги, От Кубани и Волги Мы коней поднимали в поход. Среди
Чужих указателей белые стрелы С высоких столбов срывают бойцы. Над пеплом сырым, по ветвям обгорелым Тревожно снуют погорельцы-скворцы. К знакомым местам из-за теплого моря
Вопреки непреложным законам истории, Исполняя давно устаревшую роль, Как в далеком «блистательном» веке Виктории, На охоту и в оперу ездит король. По старинным аллеям,
Когда по окопам прошла перекличка, Когда мы за чаем беседу вели, Порхнула хохлатая серая птичка Над кромкой ничьей, одичалой земли. На ближней раките листву
Осторожно пощупал — кисет не промок, Вынул бережно щепоть махорки, Завернул, закурил. И поднялся дымок, По-домашнему теплый и горький. Черным дегтем внизу клокотала река.
Светлый солнечный дождь прошел стороной. Облака распахнулись. Стали видны Окаймленные горной стеной и волной Неоглядные дали моей страны. Города вырастают — мои города. И
Умчалась пора физкультуры и спорта. Вот осень пришла и умерила прыть. Найти бы наивного, глупого черта — За молодость душу ему заложить. Но слышатся